Патриотизм на расстоянии

История ХХ века хранит в себе немало трагических страниц, которые вместе с тем являются примерами того, как славянские народы умели в трудную минуту сохранять человеческое достоинство, национальную гордость, хранить в сердце свои корни, историю и культуру

Одна из таких страниц – история русской эмиграции после Гражданской войны. В этом уверена режиссер, сценарист, вице-президент Российского фонда культуры Елена Чавчавадзе – создатель документальных циклов «Русский выбор», «Русские без России» и многих других.
   
– Елена Николаевна, как началось ваше знакомство с миром русского зарубежья?
   
– Мне посчастливилось увидеть жизнь русских за рубежом изнутри. Во многом благодаря судьбе моего мужа – Зураба Чавчавадзе. Его родители эмигрировали во Францию в 1920-х годах, а в 1947 году вернулись в СССР. В Европе остались многие их близкие и друзья. Мы имели возможность часто выезжать туда. Первые встречи с эмигрантами и их потомками начались еще в конце 1980-х годов. А к 1998 году у меня уже созрело желание запечатлеть в кинохронике последних представителей той России, которую мы все вместе потеряли.
   
К огромному сожалению, мы уже застали не просто остатки эмиграции, а скорее остатки остатков. В основном – потомков, уже выросших за рубежом. Но даже эти остатки были такие феноменальные, сильные и красивые личности.
    
– Что в первую очередь отличало этих людей?
   
– Они произвели на меня невероятное впечатление своей манерой говорить, слушать, вести беседу, встречать гостей, общаться между собой в семье… Как-то мы оказались за одним столом с владыкой Василием Родзянко – епископом Сан-Францисским и Западно-Американским, внуком лидера «октябристов» Михаила Родзянко. Человек, принявший монашеский постриг, так красиво ухаживал, что я почувствовала себя настоящей дамой. Но самое главное – это невероятная любовь и преданность покинутой родине, которую они пронесли в сердцах до конца своих дней. Это такая преданность России, которую сейчас не встретишь в обычной жизни. Потеря родины накладывает особый отпечаток.
   
Тех, кто покидал Родину после революции и Гражданской войны, в первую очередь отличало стремление сохранить в себе русское начало, свой родной язык и культуру. Понятие «русский» было всеобъемлющим. Русский – этот тот, кто любит Россию, чувствует свою принадлежность к ее судьбе, какой бы она ни была – великой или тяжелой, драматичной… И в своих фильмах я всегда хотела показать, как можно любить Россию, физически на ней не находясь.
   
Многие герои моих фильмов – дети и внуки эмигрантов первой волны – признавались, что в семьях, с друзьями они говорили только по-русски и только в школе начинали говорить на языке приютившей их страны. Сейчас же, уезжая, первым делом пытаются внушить ребенку, что он кто угодно, но только не русский. Не понимая, что Англия, Америка, Франция никогда не примут чужака. Эмигранты первой волны, напротив, не только не боялись показать, что они русские, но и гордились этим – и их уважали. Даже когда у них не было ни гроша в кармане. Их уважали за достоинство, с которым они переносили все тяготы изгнания, за трудолюбие и великодушие. А сколько великих открытий подарили русские миру! Зворыкин – телевидение, Сикорский – вертолеты, Челищев – виноделие в Калифорнии, Понятов – видеомагнитофоны.
   
– Особое внимание в ваших фильмах уделено судьбам военных…
   
– И это неслучайно. Во все времена революционных потрясений самые тяжелые испытания выпадали на долю армии. Кем были русские военные, оказавшиеся в изгнании? Иван Шмелев, замечательный, чистый и пронзительный писатель, потерявший в годы Гражданской войны сына, писал в своем сборнике «Душа России», что в большинстве своем – это люди, прошедшие окопы Русско-японской, Первой мировой, а затем еще и Гражданской. Это поколение его сына – люди, которые всю жизнь воевали за Россию. И какая награда ждала их за это? Потеря родины, нищета, скитания…
   
И я посчитала своим долгом снять фильмы в первую очередь о военных. Это было огромное число людей, которые хотели стать офицерами и могли бы украсить нашу армию. Но в силу трагических причин занимались кто чем мог. При этом они продолжали хранить верность полковому содружеству и традициям родного полка, часто собирались вместе, пели романсы, проводили полковые праздники. Погоны для них были реликвией, которую прятали и бережно хранили. А то, что в наши дни погоны сделали на липучках, – это стыд и позор…
   
– Какой, по-вашему, главный урок и назидание потомкам дает история великого русского исхода?
   
– Сегодня нам очень не хватает того самоуважения и чувства собственного достоинства, которое не теряли лучшие представители России, потерявшие свою родину. В годы изгнания русские проявили невероятную способность к самоорганизации. Сейчас бы поучиться такой сплоченности, умению поддерживать друг друга. И вместе они берегли свою историческую память – ухаживали за могилами, собирали с миру по нитке на храмы, хранили фамильные реликвии…

Цветы для Ивана Шмелева

22.09.2013

Дарья ЕФРЕМОВА

Shmelev_kultura_33_13_0319

3 октября (21 сентября по старому стилю) исполнится 140 лет со дня рождения Ивана Сергеевича Шмелева. Автор «Лета Господня», блестящий прозаик, чье слово называли златотканым, долгое время считался «певцом белой эмиграции». А потому на родине был предан забвению. О непростой судьбе самого «распрерусского» писателя и возвращении его архива из Франции мы поговорили с вице-президентом Российского фонда культуры, человеком, осуществившим последнюю волю литератора, Еленой Чавчавадзе.

культура: Архив Шмелева был перевезен в Россию тринадцать лет назад. Что с ним сейчас?
Чавчавадзе: Сегодня как раз решается его судьба. В настоящий момент он находится на временном хранении в Доме Русского зарубежья, и они, естественно, на него претендуют. Но, на мой взгляд, наследие Ивана Сергеевича следует передать в распоряжение Института мировой литературы имени Горького, вокруг которого собралась группа ученых, давно занимающихся творчеством писателя. Там же проводятся Шмелевские чтения.

культура: Многие до сих пор считают Шмелева писателем эмиграции…
Чавчавадзе: Это неправильно. Все равно, что причислять к таковым Ивана Бунина или Александра Солженицына.Шмелев — очень русский писатель. Как говорил Бунин в «Окаянных днях»: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили…» Разумеется, он имел в виду не салон Анны Павловны Шерер и даже не размышления Пьера Безухова и Пети Ростова. Шмелевская Россия — народная. Она тихая, неторопливая, патриархальная, хлебосольная, ироничная и, конечно, очень верующая, православная. И мы ее знаем — из произведений Ивана Сергеевича. Шмелевы ведь на чужбине не просто сохраняли верность традициям. Они оставались очень русскими. Так жили, думали, дышали.

культура: Надо заметить, народность этой семьи вовсе не была нарочитой или надрывно-назидательной. Прочитала тутотрывок из воспоминаний внучатого племянника Шмелева, Ива Жантийом-Кутырина «Мой дядя Ваня» — о том, как его учили правилам хорошего

Shmelev_kultura_33_13_0285

тона. «Болтать ногами под столом — это качать сатану», — напоминала тетя Оля. Противно жевать, как моська, с открытой пастью. Не следует наваливаться на стол, как пьяный мужик, и растопыривать локти, яко страшный тараканище, толкая соседа».

Чавчавадзе: Да, эти чудесные мемуары передал мне сам Ивистион Андреевич — внучатый племянник, крестник, тот самый Ивушка, которого Шмелевы растили как родного внука и к которому обращены строки «Лета Господня»: «Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну, что же… Не поймешь чего — подскажет сердце».
После того, как единственный сын Шмелевых, Сергей, был расстрелян, как множество офицеров, оставшихся в Крыму, без суда и следствия, интернациональной шайкой Белы Куна и Розалии Землячки, родители приняли решение уехать во

Shmelev_kultura_33_13_0316

Францию. Там жили их друзья и единственная родная душа: племянница Юлия Кутырина. Прогрессивная девушка, разночинка, она вышла замуж за гувернера-француза, служившего в доме знакомых, а потом, после Первой мировой войны, поехала к нему в Париж. Там и родился Ив Жантийом. Брак вскоре распался. Так что к приезду Ивана Сергеевича и Ольги Александровны Юлия уже была матерью-одиночкой — почти без средств, с маленьким Ивом на руках.

Шмелевы взялись помогать в воспитании ребенка. Тут же крестили его в православной церкви с именем Ивистион. А поскольку отца звали Андрэ, он стал Андреевичем. В общем, все нерастраченные родительские чувства,  усиленные гибелью Сережи, достались Ивушке. Жили очень бедно, Ольга Александровна сама вязала мальчику одежду. Позже он признавался, что в школе над его кофточками и штанишками все смеялись. Кутырина, как многие ее сверстницы-эмансипе, интересовалась исключительно духовными ценностями, зато понятия не имела, как чистят рыбу — жарила ее с потрохами и в чешуе. Она преподавала биологию, собирала русский фольклор, выступала сказительницей в одной из программ французского радио — читала былины, аккомпанируя себе на гуслях. После смерти Ивана Сергеевича, стала не просто хранительницей архива, но и популяризатором его творчества. В начале 50-х организовала Общество друзей и почитателей памяти Шмелева, создала музей-квартиру писателя в Ванве. К моменту, когда я приехала разыскивать архив, правообладателем уже стал Ив.

Shmelev_kultura_33_13_0279

культура: Как вы познакомились?
Чавчавадзе: В конце 90-х Российский фонд культуры отмечал 125-летие со дня рождения писателя. Кто-то в очередной раз посетовал: недоступны архивы. Тогда о Шмелеве только начинали говорить, и никто толком не знал, ни где он похоронен, ни что происходит с его наследием. Вот я и подумала — часто бываю во Франции, могу поинтересоваться. Нам удалось разыскать Ива Жантийома. Он оказался почтенным профессором математики, живущим в университетском городке Безансона. Помню, вошла в его квартиру, похожую на студию художника. Сам хозяин также напоминал представителя парижской богемы: широкая блуза, шейный платок. Рядом молодая жена-итальянка Серена, которую он почему-то называл Фроськой. Оба говорят по-русски. С ним-то все понятно, но кто ее научил? Ив показывает на огромное ложе под балдахином: «Здесь я читал ей русские сказки».

культура: Колоритный человек. Он, видимо, проникся к Вам доверием…

Чавчавадзе: Просто старался быть учтивым. Конец 90-х — время, когда перестроечная эйфория закончилась, и эмиграция уже не принимала бывших соотечественников с распростертыми объятиями. В газетах и по телевидению все кому не лень твердили о русской мафии. На нас смотрели настороженно: не бандиты ли? Так что первая встреча была довольно напряженной. Кроме того, Шмелева тогда хорошо знали на Западе, Иву многие писали, приходили. Он уклончиво всем отвечал.

культура: За наследием писателя охотились?
Чавчавадзе: Конечно! Атаковали «пожиратели архивов»: Ричард Дэвис, Рене Герра. Я очень издалека повела разговор, но Ив, конечно, сразу догадался, в чем дело. Предложил свои воспоминания об Иване Сергеевиче, рукописные, на французском. Он и всем моим предшественникам их давал. Проверял, насколько серьезно увлечение Шмелевым. Но никто не потрудился перевести и опубликовать мемуары. Это сделали мы, грешные. Книжка вышла небольшим тиражом, называлась «Мой дядя Ваня». Чудесные, безыскусные записки. На первый взгляд, они казались недостаточно академичными, но так объемно рисовали атмосферу той любви, в которой вырос Ив…

культура: После этого наследник Вам поверил?
Чавчавадзе: По крайней мере, отвез в Ванв, маленький городок под Парижем, где и хранился архив. А там уже побывали англичане. Стала перебирать карточки. Вижу, часть переписки с Буниным заменена копиями. На месте некоторых документов записки рукой Юлии Кутыриной: «Взял Рене Герра. Обещал вернуть такого-то числа». Как видно, не вернул. Это я к тому, что мы вскочили в последний вагон. Еще бы пять минут, и архив мог быть потерян для России.

культура: Жантийом-Кутырин мог выгодно продать архив.
Чавчавадзе: Да, но не продал. Он выполнял волю дяди Вани, который хотел, чтобы наследие вернулось на родину. И Ив поставил еще одно условие — исполнить завещание писателя, в котором тот просил похоронить его в Донском монастыре.

Shmelev_kultura_33_13_0313культура: Серьезное условие.
Чавчавадзе: Особенно если учесть, что завещание Ивистион Андреевич куда-то задевал. И тут, видимо, дух Ивана Сергеевича спустился. У Ива в доме, как это принято во Франции, огромные открытые стеллажи, там книги, газеты, какие-то папки. И вдруг мне как будто подсказывают: оно здесь. Спрашиваю — можно поищу? Протягиваю руку, вытаскиваю тоненькую папку. Вот оно! Помню наизусть: «Мое духовное завещание. Прошу, когда это станет возможным, перенести прах мой и моей жены в Россию и похоронить на кладбище Донского монастыря, рядом с могилой моего отца. Срыли его могилу нечестивые». Шмелев, представляете, знал, что некрополь Донского монастыря разгромлен. Позже мы поехали на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где похоронен Шмелев. Там всем распоряжалась дама, с которой было непросто найти общий язык. Потом были бесконечные походы к юристам, составление дарственной, цинковый гроб, спецрейс.

культура: В итоге все сложилось…
Чавчавадзе: Да. Состоялся торжественный вечер в особняке торгпредства в Париже. Собралась почти вся русская эмиграция. Тем не менее многие, прежде всего из эмигрантов третьей волны, были против, уверяя, что Шмелев не мог составить такого завещания. Но мы специально разместили текст из завещания на пригласительном билете на церемонию перезахоронения в Донском монастыре. Там уже все было подготовлено по благословению патриарха Алексия II. Состоялась необыкновенно светлая панихида по Ивану Сергеевичу и Ольге Александровне. Потом было открытие бюста писателю в Малых Толмачах и международная конференция в Российском фонде культуры на Гоголевском бульваре. Ивистион Андреевич тоже в Москву приехал. Когда все закончилось и все разошлись, поехали с ним на могилку, где он посидел, погрустил… И только тогда сказал уже окончательно — приезжайте, забирайте архив.

культура: Не жалел потом об этом решении?
Чавчавадзе: Нисколько! Мы с ним до сих пор состоим в переписке. Недавно послала ему фотографию: на могиле Шмелева в Донском даже зимой цветы.

Неопубликованные письма Шмелева к Деникиным

24 марта 1929 года

Дорогая Ксения Васильевна, дорогой Антон Иванович!

Первое — уверен, что Мариша здорова, и Вы все здоровы. И — будьте здоровы.

Второе. Ваше дорогое для писателя письмо, Ксения Васильевна, мне пришлось читать в постели в болезни… (это было в четверг). А в пятницу я уже был почти здоров. Возможно, что письмо Ваше сильно помогло аспирину и уротропину <…>, внезапно присланному мне из Швейцарии милой переводчицей, — помогло, как кнут, — и я почувствовал себя рабом ленивым, которому Хозяин многое-многое поручил, а он все еще ходит «около»… Ваше дорогое письмо вошло прелестным цветком в тот неожиданный букет, — букет невесомый, но душистый, которым Shmelev_kultura_33_13_0276мне иногда выражают чувства мои друзья — читатели. На сей раз это все было тем удивительней, что я не ждал, что я написал «В.П.» мимоходом, в полуболезни, как бы что-то вспомнил. Теперь я должен кипеть и гореть в работе душевной и за «постом» потянется (должен подтянуться) ряд работок, — м.б. до 15. «Пост» захватит из них до 4-5. Будет — Ефимоны, Постный (грибной) рынок, Крестопоклонная, Говенье, Благовещенье…

Спасибо Вам.

Третье. Все эти недели неврозы нас давили. Я перемогался… О.А. болеет горлом и заболела гриппом — бронхитом. Ставим катаплазмы. Вот почему я не смог даже завезти Вам газет. Их набралось с пуд…

Ваш душевно преданный

Ив. Шмелев

Ивин шлет жаркий поцелуй Марише

29 марта 1931 года

Глубокоуважаемый и дорогой Антон Иванович, Ольга Александровна и я крепко благодарим Вас за авторский дар, за Вашу книгу о Старой Армии. Прочитали с великим интересом. Особенное богатство книги — бытовые сцены, уводящие к родному укладу. Много и поучительного — об ошибках и неправдах прежнего. А где их не было ?! Читал — и думалось: ушло, история. О многом и не пожалеешь, что — ушло. И удивительно беспристрастно написано. От души желаю Вам — продолжать и завершить эту творческую работу. А я помаленьку пописываю — тоже будто историческое — мои очерки — «праздники», — пока все еще — «Богомолье». На Пасху будет напечатан пятый очерк, надо еще четыре. А за «Богомольем», если даст Господь, надо еще очерков 7-8. И тогда завершатся две книги «Лета Господня». Первая — готова, ждет издания. Но скоро должно выйти «Родное», куда войдут и «Верба» (1926 г.), и «Росстани» (1913 г.) — совсем будто несовременная книга, как и все, что теперь пишу. Так душа хочет — тихого. Да плохо, что опять меня взяла моя болезнь — желудочно-кишечная, нарушил диету, боли, приходится лежать больше. И слабость.

«История любовная» взята американо-английским и германским издательствами. Этим и пробавляюсь.

Вот и все новости — устал, болезни желудка — работа горевая: сядешь писать, а надо ложиться, боли.

Сердечный привет нашей дорогой Ксении Васильевне и Вам. Маришечку целуем. Должок ей за дядей Ваней. Соберусь — уплачу, — и забываю, и в Париже почти не бываю. А выбрать книги сам хочу. А недавно сильно повредил руку и очень ослаб.

Будьте здоровы. Ваш душевно Ив. Шмелев

16 ноября 1932 года

Дорогая Ксения Васильевна!

Ох, простите — так долго не отзывался на Ваше сердечное письмо. Как всегда, с устройством на зимние квартиры, измучились мы с О.А-ной, а у меня, как нарочно, накапливаются всякие делишки, переписка, и я все складываю в кучку — разбираться уж на досуге. Да и побаливал. Да еще как раз вышла немецкая книжка. Стал получать литераторские письма, — совсем закрутило меня. Свалил все — до оседлости. Теперь вот и разбираюсь, и Вам первой пишу. Простите за машинку, отвык от пера, и перья не пишут, сломалось стило. Жизнь невеселая. Одиноки: Ивик в Париже, в лиц. Бюффона. Заглядывает на недельке. Печки, таскание угля — хорошо еще, что уголь есть. Затянулась работа над романом, приступил к последней переписке. Да еще вопрос где печатать! Наши «интеллигенты», пожалуй, покрутят носом от этого «рассказа няньки». А ведь надо, чтобы массовый человек высказался обо всем. «Народный человек». Так что этот роман — как бы своего рода, «человек из ресторана» от малых сих народ. Ну, и судит от своей «правды». Пусть нутряной, подоплечной. И судит… Господь! Ну, и заграничным достается. Конец. Больше я не коснусь «родного», довольно. Буду силы иметь, напишу «Иностранца». Скоро выйдет «Лето Господне» — Праздники. Буду счастлив поднести Вам, дорогому Антону Ивановичу, Маришечке и наше родное.

14 сентября 1933 года, Ланды

Shmelev_kultura_33_13_0295Дорогие, милые, Ксения Васильевна, Антон Иванович!

Сентябрь уж на дворе… а я все только собираюсь что-то писать, — небывалая душевная усталость, и будто ничего не надо. Правда, жизнь-то уж очень не располагающая к писанию… Такое со мной бывает, когда с отвращением даже глядишь на стол. А надо бы, и очень бы надо писать, писать, писать… да вот, внешние причины никогда не были для меня «кнутом». Да и то сказать следует, по Козьме Пруткову: «надо же и фонтану отдохнуть!»

Давно-давно получили Ваше письмо, — от 14 августа! — да тут многое отводило. Прибыл Ивик, 23 августа, с… 5 переэкзаменовками! Отец забавлялся с ним больше гимнастикой в Роаяне, а мать не удосужилась даже книжки выслать, улетела куда-то «отдыхать» — от пустяков! — и пришлось недели две добиваться от сей «артистки» книжек для Ивика, — насилу вырвали. И вот, осталось две недели до экзаменов, а парня не усадишь… пришлось нанимать учителей, а у самих все в образе… и без-толку все это. Никаких знаний! Даже трогательно, до чего…

Неопубликованные письма к Тэффи

4 мая 1945 года

Великий — Пяток

Христос Воскресе, дорогая, душевная Надежда Александровна — братски по-православному ликуюсь с Вами, — да будет Светлым Христов День в сердце Вашем. Благодарю за ласковость, за чувства добрые Ваши ко мне. И как же повторяю себе — не раз тоже мучившее меня, Ваше слово — чувство: «Как мало осталось нас»… — и как же мы должны быть близкими друг другу: слишком важное обще нам! А вот умрем на склоне, и как мы, — пусть наружно — были отдалены… цель — не пойму. Для меня — думаю — боязно — ложным стыдом — навязывать себя и свое, искать близкого. Свое, носимое в душе, будто замалчиваю. По Его не сетую: свое еще лучше отказываю себе в живом общении. Я любил и люблю верных высокому делу нашему. Их немного, отмеченных Божьим даром. Вы всегда шли своим путем, и всегда о Вас говорили, особливо, принимающие Ваше, и Его Свет — наше, родное, от сущности нашей русской правды — совести, горького наших желаний человека. То же бы и о других сказал: так близки, так и стоял поодаль. Но Его подсказ: у каждого — свой нрав, своя стыдливость ли, — у меня и гордыня.

Поберегите себя, милый друг, — позвольте так сказать, — не мечите бисера Вашего: попрут, растопчат… только себя истратите. Доверьтесь дню сему — слава Его! Мели, Емеля… задешево хвалят лавры благородства твоего! чистоты незапятнанной твоей!

Да хранит Господь Вас, спасибо Вам самое задушевное: я согрет.

Ваш Ив. Шмелев

28 <…> 1945 года

Дорогой, светлый друг мой, милая душа, Надежда Александровна, осветили Вы меня, голубушка, и обогрели, — вот Вам, с открытым сердцем говорю, — и как же дорожу этим! Почему же, почему мы так поздно почувствовали общее, душевное в нас, сердце и свет? — а как это важно было всегда, — важно и для жизни, и для укрепления в работе нашей. Вот так же поздно подошел ко мне покойный К.Д. Бальмонт, а я — к нему. И сколько же открылось взаимного, чуткого понимания и — ласковости, и — «прощения»!

Милая душа, да, я знаю, что у меня много друзей — читателей, и здесь и там, — видел это в блужданьях (трудных), когда — читал публично, выступал раз 20-30! — и даже говорил по micro (микрофону) в Ужгороде, на Пушкинских торжествах Памяти.

Познал и перед огромной массой — в Праге — на Дне Культуры говорил о Пушкине (100 лет кончины).

И там, да, знают, и — принимают. Бог помог.

И каждый день получаю свидетельства. И светло, тихо радует: судил Господь хоть чем-то послужить. И — никак не горжусь, а светло счастлив. И это укрепляет, и мягчит скорбь мою и мое одиночество.

Вчера был у меня — вот родине счастье! — оттуда, 33 лет, высшее образование, филолог, прошедший с первого дня войну. Сколько он мне принес ободрения, всяческого. Я сразу узнал в нем — близкого (сибиряк, 20 последних лет — москвич), большой культуры и большого чувства. Это — и я буду их разрабатывать… он еще и еще навестит меня. Верующий! Знающий чудесно литературу, — и классическую, и нашу, и — всю. И — иностранную. И — душу народа. Прямо — чудо!..

Целую руку Вам и благодарю за доверие ко мне, за движение души Вашей.

Ваш Ив. Шмелев

Источник: газета «Культура»

Кремлевское дело
400 лет назад, 21 (11) июня 1613 года, в Успенском соборе московского Кремля проходило венчание на царство 16-летнего Михаила Романова. То, что этому предшествовали смута и польская интервенция, — мы знаем из учебников. Человеческие же страсти, надежды, интриги и драмы оживут в кино. Четырехсерийный документальный фильм-реконструкция «Романовы. Царское дело», запущенный в производство Российским фондом культуры при поддержке Фонда святителя Василия Великого, выходит на экраны этой осенью. Специальный корреспондент «Культуры» побывала на съемках.

62051075

Ранний час. В Кремль движется плотный поток людей. Нет, это не
экскурсанты, это те, кто ходит сюда на работу — чиновники, музейщики, уборщики, сотрудники охраны. Царь-пушка вне привычного кольца шумных туристов кажется миражом. Царь-колокол — красочной открыткой. У дверей парадной резиденции резвится девичья стайка. Девушки будут изображать своих сверстниц четырехвековой давности — претенденток на руку и сердце царя Михаила Романова.

Смотр красавиц, представительниц лучших родов, съехавшихся со всей России, был устроен в 1626 году. Вот так же, как сейчас, пряча смущение за пересмешками, у дверей стояли совсем еще зеленые девчонки. Михаил Федорович, а в ту пору ему «стукнуло» тридцать, должен был выбрать спутницу жизни. «Коварное правление Бориса, смуты и полное расстройство всех государственных связей», как писал историк Костомаров, еще не отжили в памяти. Страна ждала наследника престола. Женитьба — дело государственное.

— Средний возраст невесты тогда составлял тринадцать-четырнадцать лет, поэтому мы набрали не профессиональных актрис и даже не студенток, а школьниц, — предвосхищает мой вопрос автор и продюсер фильма Елена Чавчавадзе. — У царственного жениха к тому времени уже был довольно печальный опыт. Его первая жена Мария Долгорукая умерла через полгода после свадьбы, не оставив потомства. Кончина молодой царицы в летописи была названа карой Божьей за безвинные страдания первой царской невесты Марии Хлоповой. Ее молодой государь, кажется, по-настоящему любил…
Опальная невеста

298

Смотрины в 1626-м проводились не впервые. Когда Михаилу Федоровичу исполнилось двадцать, матушка инокиня Марфа (Ксения Ивановна Романова, урожденная Шестова) уже делала попытку его женить. Привезли, как положено, боярских и дворянских девиц. Сначала мамки и лекари осмотрели. Затем царю показали. Государыня-старица давно уже определилась — выбрала девушку из знатной московской семьи, близкую к Салтыковым, своим родственникам. Но царь Михаил предпочел другую — дочь совсем незнатного коломенского дворянина Марию Хлопову. Как ни пыталась Марфа отговорить сына, девица Хлопова, нареченная новым именем Анастасия (в память первой жены Ивана Грозного), была доставлена ко двору.
В те времена призванных в царский дворец встречали стражники с секирами… С тех пор почти ничего не изменилось: съемочную группу на входе в Большой Кремлевский дворец встречают вышколенные офицеры президентской охраны.
— Вот где женихи-то, орлы! — шутит кто-то из киношников.
Школьницы-актрисы смущаются, хихикают и норовят поскорее миновать пост. Привычные к подобным комплиментам двухметровые красавцы сдержанно улыбаются.
— Как звать-то? — не отстает киношный остряк.
— Анатолий, — дисциплинированно отвечает военный.
— Выбирай невесту, Анатолий! Наши девчонки — красавицы и из хороших семей. Есть даже дочка миллионера.
Оставив охрану переваривать эту (кстати, абсолютно правдивую) информацию, мы поднимаемся в Золотую царицыну палату, одно из самых старых, доподлинных мест в Кремле. Прохлада, полумрак, монохромная роспись на зелено-охристом фоне, магия древних ликов. Девчонки натягивают прямо поверх джинсов распашные сарафаны с галунами. Михаил Федорович, 15-летний Ваня Клементьев, деловито клеит себе бороду. Чувствуется выучка. Не зря вырос за кулисами (родители — актеры МХАТа имени Горького), да и в этом фильме у него уже не первый эпизод — играл в сцене избрания на царство, снимавшейся в Свято-Троицком Ипатьевском монастыре в Костроме.
В гримерке царит чехарда.
— Чей кокошник? — перекрикивая девчачий гомон, спрашивает Елена Чавчавадзе. Она и режиссер фильма Галина Огурная принимают самое горячее участие в убранстве невест. — Глаша, твой? Давай Ксюше его отдадим — к ее платью чудесно ложится. Наташа, где твоя коса? Забыла? Ну, ничего, может, эта подойдет? Ну что это за ботинки — никуда не годятся! Тогда таких не носили. У кого есть сапожки 38 размера?

086

Пока суть да дело, у окошка появляется Мария Хлопова, ее играет Ольга Глазунова, внучка знаменитого художника. Миловидное лицо, прозрачные голубые глаза. По сценарию, она пока еще не подозревает о скорой опале и уплетает сладкие пряники — редкий по тем временам деликатес, сослуживший ей дурную службу. Приготовления к свадьбе шли вовсю, а невеста захворала желудком. «Это на нее от нервов жор напал», — поясняет мне подоплеку исторического события кто-то из девчонок.
Это сейчас им хиханьки, а тогда все было куда серьезнее: созвали Земской собор, вопрос-то государственный. Салтыковы в угоду матушке-старице убедили бояр, что «царская невеста к государевой радости не прочна». И несмотря на то, что Мария выздоровела, сослали ее в Тобольск, а затем в Нижний Новгород. Добрейший Михаил Федорович, говорят, еще несколько лет справлялся о ее самочувствии, но матушка была непреклонна.

— Хотите сухариков? — предлагает помощница режиссера Елена. Я не отказываюсь — сухарики постные, да и замуж мне вроде не выходить. За нехитрой трапезой не замечаю, как пролетело десятилетие. Повзрослевший с помощью театрального грима Михаил Федорович машет мне рукой — идем, уже снимают.

Плуг в приданое
Грановитая палата. Девятиметровые потолки, массивные бронзовые люстры, изготовленные в XIX веке по образцу новгородских паникадил, росписи о сотворении мира, Иосифе Прекрасном, князе Владимире. Невесты — прямо жар-птицы, сверкают шитыми золотом парчовыми нарядами. Стоят себе, потупив взоры. Перед ними Михаил-Иван в полном царском облачении разгуливает вдоль строя. Точнее, не разгуливает, а скользит, будто на лыжах. Изображает какой-то диковинный танцевальный шаг.
— По сценарию так положено? — интересуюсь у кого-то из съемочной группы.
— Нет, это он так, девчонок веселит…
Оператор с включенной камерой движется по рельсам. Дубль один. Дубль два. Дубль двадцать два. Без смеха отдать платок, который на съемочной площадке называют не иначе как «ширинка» (что поделать, таково его историческое название), «царю» явно не просто. Еще сложнее красавице Наташе Малофеевой, приняв царский дар, неспешно поклониться в пояс. А диалог «Как тебя зовут, девица?» — «Евдокией» совсем не выходит. На этом месте все дружно прыскают, разрушая историческую идентичность.
Тем временем в зале появляются новые лица. Вот царь Федор Алексеевич Романов и его жена Агафья Грушецкая в польском платье и непокрытой на западный манер головой. Супруга Алексея Михайловича, Мария Милославская. А вот и патриарх Филарет в рясе и с посохом.
— Хорошо, что борода своя. Не надо клеить, — замечает Елена Чавчавадзе.
— Все свое, матушка, — с полоборота входит в роль Виталий Крючин, президент Федерации практической стрельбы России. — Все свое. И борода, и ум.
— Он возвращался из плена, — поясняет для меня продюсер, — тогда еще не патриарх, а инок Филарет. Был митрополитом Ростовским и провел почти десять лет в плену у поляков. В 1619 году по условиям перемирия смог вернуться в Россию. Мы будем снимать его в следующей сцене — встречи с сыном в деревне Аксиньино. В деревню не поедем, снимем, наверное, в Теремном дворце.
— Так он деморализованный, уставший? — уточняет актер-реконструктор характер своего персонажа.
— Конечно, его же в заложниках держали.
— Ну, точно, как я после обеда, — рассуждает он. — Объелся, спать охота, а тут еще целый рабочий день впереди!
Шутить на съемках — закон жанра и высший профессиональный пилотаж, ведь с каждым часом веселость дается все труднее. Съемочный день — не те восемь часов в офисе, где ты в любой момент можешь налить чаю, отвлечься на треп с коллегами, залезть в интернет. Это необходимость подолгу стоять в одной и той же позе, десятки раз произносить одни и те же слова, часы ожидания в неудобном, тяжелом и жарком костюме, невозможность прогуляться, не говоря уж о том, чтобы вовремя поесть.
В дверях появляется Алексей Михайлович — Тишайший. Тут его будущий отец Михаил Федорович, ко всеобщей радости, выбирает наконец-то девицу Евдокию Стрешневу. Стоп! Снято. К слову, дочь мелкопоместного мещовского дворянина Лукьяна Стрешнева в число «рекомендованных» партий не входила. Она приехала в качестве наперсницы с дочерью сокольничего Григория Волконского, в чьем доме жила бедной родственницей. Девушка понравилась царю красотой, обходительностью и кротким нравом. Марфа и Филарет были разочарованы этим выбором, но на этот раз Михаил проявил твердость: он ссылался не столько на чувства, сколько на христианский долг помочь благородной не по крови, а по существу девице покинуть дом притеснявших ее «благодетелей». Легенда об отце Евдокии, ставшем после ее вхождения в царскую семью богатым землевладельцем, гласит, что в одной из комнат за потайной дверкой он хранил свою прежнюю одежду и плуг, с которым он когда-то работал в поле.
Каждый день, заглядывая в свой тайник, он говорил себе: «Лукьян! Помни, что ты был и что ты ныне. Помни, что все сие получил ты от Бога. Не забывай Его милосердия. Делись всем, что имеешь, с бедными: они твои братья».
Другие Романовы
Съемочный день подходит к концу. Алексей Михайлович, а его играет сын Ильи Глазунова — тоже художник, Иван Глазунов, вместе с Марией Милославской медленно движутся по Грановитой палате. «Просто вылитый!» — радуется режиссер Галина Огурная, сверяя застывшего для крупного плана Ивана с репродукцией известной парсуны. Не знаю, льстит ли ему это сравнение: царь, на мой взгляд, постарше и поплотнее.
— Как Вам роль? — спрашиваю. — Почему решили принять участие в проекте?
— На самом деле, мне никогда не хотелось оказаться на троне, привычнее — на реставраторских лесах…
— А сама идея снять новый документальный фильм о Романовых, ведь о них и так немало сказано?
— Думаю, напомнить никогда нелишне. Сейчас много домыслов, кривотолков. Этот якобы был слабохарактерен и безволен, тот — деспотичен и неумен. Но, как мне кажется, все они были — люди долга, глубоко верующие и осознающие свою судьбу как некую миссию служения стране, государству. И тем интереснее ранний период династии — при первых Романовых закладывалось все то, что определило расцвет России в XVIII-XIX столетиях.
Вечер. Мы покидаем Кремль. Опустевший, он кажется мистическим, помнящим в подробностях радости, драмы, молитвы и чаяния вверенных ему судеб. А съемки продолжаются. Далее по плану — эпизоды с Натальей Кирилловной Нарышкиной и маленьким Петром Алексеевичем. Снова наденут костюмы, сделают множество дублей, камера поедет по рельсам, а царственные мать и сын под давлением Милославских покинут дворец. На этом, собственно, и закончится московский период Романовых. Петр Великий, как известно, Первопрестольной не любил, предпочитая ей роскошь и ветра Северной Пальмиры.
Дарья ЕФРЕМОВА
Газета «Культура»
21.06.2013
Ильин день
08.04.2013
Татьяна УЛАНОВА
Ильин день130 лет назад, 9 апреля 1883 года, в Москве родился Иван Ильин. На его долю выпало немало испытаний. В 1922 году вместе с другими учеными, философами, медиками и писателями вынужденно покинул Россию. Много болел. Дважды все начинал с нуля: 16 лет прожил в Германии, столько же — в Швейцарии. Здесь же, в Богом забытом Цолликоне под Цюрихом, великий русский мыслитель нашел свой последний приют. И в самых радужных мечтах он не чаял вернуться в Россию. Даже после смерти.
Должно было пройти больше полувека, чтобы это случилось. Нужно было, чтобы поменялись правители, эпоха, страна, сознание людей наконец… Но даже в начале ХХI века идею о перенесении праха Ивана Александровича из Швейцарии в Россию считали утопией. И лишь немногие думали иначе. Среди них — Елена ЧАВЧАВАДЗЕ, вице-президент Российского фонда культуры, автор и продюсер документальных фильмов о судьбах русских в России и за ее пределами.
О трудной дороге домой Ивана Ильина Елена Николаевна рассказала в эксклюзивном интервью «Культуре».
Чавчавадзе: Все началось с Ивана Шмелева (стараниями Российского фонда культуры прах писателя был перенесен из Парижа в Москву в 2000 году. — «Культура»), в архиве которого я обнаружила многочисленные фотографии и копии писем Ивана Ильина. После смерти Шмелева мудрый Ильин попросил душеприказчицу писателя Юлию Кутырину передать ему послания. И, предварительно сделав копии, она просьбу выполнила. В свою очередь, Марина Антоновна Деникина предоставила мне права на часть отцовского архива, которая хранилась в Колумбийском университете (ее мать, вдова генерала, решилась на этот отчаянный шаг, чтобы выжить). Копии мы купили, но вернуть архив на родину не удалось. А в нем — тоже переписка со Шмелевым. Так прояснилась уникальная история: два друга-писателя, Иван Ильин и Антон Деникин, люто враждовали — идейно, конечно, — между собой.
культура: Была причина?
Чавчавадзе: Поход на Москву, который не состоялся, как сказала Марина Антоновна, «из-за того, что я рождалась». В Екатеринодаре… Словом, меня жутко интересовала дружба Шмелева с двумя антагонистами. Периодически я слышала от разных людей: вот сейчас мы будем заниматься возвращением Ильина. Но на все Божья воля. Проходило время, а Ильин оставался в Швейцарии — все попытки терпели неудачу.
культура: Вы поняли, почему?
28imЧавчавадзе: Мне кажется, люди преследовали свои интересы, не понимая, что речь идет о сложном политическом вопросе и без решения президента Путина ничего не случится. Тогда я уже вовсю снимала в Париже Марину Антоновну и однажды поинтересовалась, не считает ли она нужным перенести прах Деникина в Россию. Дочь генерала задумалась, потом ответила: «Папа очень хотел бы…» Письменного завещания ни Деникин, ни Ильин не оставили. Но их жизнь, отношение к России, а у Деникина — еще и к армии, все это свидетельствовало о том, что они были бы счастливы вновь обрести родину. К слову, и тот, и другой оставили блестящие литературные памятники. И если Иван Александрович продемонстрировал нам образцы высокой философии, в том числе философской любви к России, то рассказы Антона Ивановича «Путь русского офицера» читать без слез просто нельзя. Главное, я поняла: никакого антагонизма сейчас по большому счету нет. И постепенно выстроила сложную схему, по которой требовалось одновременно перенести прах и Деникина, и Ильина. А соединить их должен был Шмелев. Хотя часть истеблишмента предлагала ограничиться Ильиным.
культура: Даже в наше время фамилия Деникина вызывала в среде политической элиты неоднозначную реакцию?
Чавчавадзе: Многие упирали на то, что он потерпел сокрушительное поражение. Я отвечала: проиграли все. Красные — тоже. В гражданской войне победителей не бывает. Кроме того, продюсерское чутье подсказывало мне, что должно произойти не просто перенесение праха выдающегося деятеля, но знаковое событие. Так и вышло. Посмотрите, как поменялось сознание людей после акции. С одной стороны — русский мыслитель, певец Белого движения. С другой — человек, страстно любивший армию. Забегая вперед, скажу, что эту концепцию мы отразили и в пригласительном билете на панихиду: два человека смотрят в разные стороны, а между ними — некрополь Донского монастыря, где уже покоится Шмелев…
культура: Как удалось убедить в неоспоримости Вашей концепции президента?
Чавчавадзе: Сначала было обращение к полпреду президента в Федеральном округе Георгию Полтавченко — мой муж Зураб Чавчавадзе работал его внештатным советником, и мы подали докладную записку. Георгий Сергеевич заинтересовался концепцией, пригласил для разговора, и я подробно описала будущую церемонию. А вскоре последовала резолюция Путина, написавшего, что это «очень важно». Мы развили бурную деятельность. Переписывались и перезванивались с Мариной Деникиной, обратились к наследнице душеприказчика Ильина — Тамаре Полторацкой. Была создана межведомственная комиссия. Но нашлось немало людей, которые выступили против акции. Какие-то странные чиновники в министерстве культуры говорили: «Когда Вы будете на нашем месте…» Я отвечала: «Да слава Богу, что никогда не буду…» И все замирали от моей наглости. Длилась эта история долго. И препоны были чудовищные.
культура: Хотя главный человек страны написал, что это «очень важно»?!
Чавчавадзе: Да! Это было время, когда поручения президента исполнялись только на 30 процентов. И на официальном уровне мне говорили: «Вы что, думаете: виза — это все?!» Так работала вертикаль власти. Зато Владыка Арсений (тогда — правая рука патриарха) за несколько месяцев назначил точную дату церемонии: 3 октября 2005 года. В 1993 году в этот день едва не началась вторая гражданская война — был расстрелян парламент. И, поскольку каждый год событие вспоминали, церемонией перезахоронения останков Деникина и Ильина Церковь надеялась внимание людей переключить. Георгий Полтавченко предложил назвать это акцией примирения и согласия. Случилась она до воссоединения двух Церквей, но стала серьезным шагом на пути к нему. К слову, сначала Полтавченко, а потом и Путину, приезжавшим в Париж, дочь генерала сказала, что сама просить не станет. Промыслительно, что руководство России обратилось к Марине Антоновне Деникиной и Тамаре Михайловне Полторацкой с просьбой о перезахоронении праха Антона Ивановича и Ивана Александровича. И они согласились. За нотариально заверенным разрешением к Полторацкой были делегированы Юрий и Ольга Лисицы.
культура: Ильин был погребен в Швейцарии, Деникин — в США. Это обстоятельство сильно осложняло дело?
Чавчавадзе: Безусловно. Тем более что мы решили переносить останки и их жен тоже, а супруга генерала была похоронена в Париже. Отчасти поэтому получился такой авиамаршрут: США – Франция – Россия (останки философа и его супруги доставили в Париж на катафалке). У Ильиных в Швейцарии никого не осталось. И пока Москва с ее комиссиями в буквальном смысле саботировала, посольство России в Берне горячо поддержало нас и сделало все возможное, чтобы акция состоялась.
культура: Говорят, что заканчивался срок аренды участка на кладбище, где были преданы земле Ильины, и нужно было торопиться — могилу могли закатать под следующее захоронение…
32Чавчавадзе: Нет, перед смертью Николай Петрович Полторацкий успел оплатить еще несколько лет аренды, так что спешки не было. А вот если бы жители кантона, где расположено кладбище, отчего-то проголосовали против перенесения праха Ильина, могила его так и осталась бы на чужбине. Но швейцарцам было все равно… Когда в 2002 году мы снимали для фильма «Русские без России» могилу Деникина на кладбище где-то между Нью-Джерси и Нью-Йорком, меня потрясло, что оно невероятно ухоженное. Но абсолютно пустое. Ни цветов, ни людей. Ничего. Такая же картина была в Цолликоне, у Ильиных. Даже памятник стоял странный — лаконичная плита с эпитафией на немецком, написанной самим мыслителем.
Все пережито,
Так много страданий.
Пред взором любви
Встают прегрешенья.
Постигнуто мало.
Тебе благодарность,
вечное благо.
Ну, хоть такой… Спасибо Шарлотте Барейсс, ангелу-хранителю Ильиных, удивительной женщине, которая содержала философа и его супругу в Швейцарии, издавала за свой счет книги.
культура: «Есть что-то неприемлемое в том, что русский философ и русский патриот лежит на кладбище какого-то Цолликона», — признавалась вдова Ильина после его смерти…
Чавчавадзе: Не могла она такое сказать! Это совершенно не похоже на нее. Наталья Николаевна была тихой, смиренной женщиной. Убежденная помощница мужа, она никогда не выпячивала себя и была буквально его тенью. В это время на родине господствовала глухая, непробиваемая советская власть. Ильины были счастливы тем, что имели.
культура: Правда ли, что Полторацкая поставила условие обязательного участия Московского патриархата в перезахоронении праха Ильина?
13Чавчавадзе: Ну, без Церкви мы вообще ничего не делаем. Для участия в акции была привлечена не только РПЦ, но и РПЦЗ. И ничем иным, как Божьей волей, объяснить произошедшее я не могу. Время церемонии неумолимо приближалось, но еще летом я не была уверена, что она состоится. Все было продумано до мелочей. Не хватало самой «малости» — денег. Американцы и швейцарцы присылали колоссальные счета — за эксгумацию, за гроб, за свинцовый гроб… Я ставила подписи. Не имея за душой ни гроша. Не зная, будут ли средства. Просто на свой страх и риск. При этом везде писала записочки об упокоении Ивана и Антона. Заказывала панихиды. Участвовала в Иринарховском крестном ходе… Уверена, все это в результате и сработало — благодаря Георгию Полтавченко к акции присоединились два православных мецената, Сергей Рудов и Илья Юров. И только когда все случилось, поступили деньги из Минкульта, которые пошли в том числе на обустройство территории Донской обители. Тогда же здесь решили возвести часовню в память об акции примирения… К слову, в Цолликоне православного храма нет. И я долго думала: куда же ходил Ильин? Потом кто-то из эмигрантов рассказал: как это часто бывало в изгнании, домовые церкви устраивали в квартирах и гаражах.
культура: Где же проходила заупокойная служба по Ильиным в 2005-м?
Чавчавадзе: Литию отслужили в православной церкви Цюриха. Потом прошла панихида в Женеве, в Крестовоздвиженском храме. Здесь присутствовал глава РПЦЗ митрополит Лавр. А встретились Ильин и Деникин уже в Париже, в соборе Александра Невского. Договориться об этом с архиепископом Гавриилом было непросто. Слава Богу, все получилось. Даже с хором Сретенского монастыря.
культура: Говорят, монахи пели и в самолете?
Чавчавадзе: Да, князь Трубецкой предложил исполнить «Вечная память». И хор грянул… Чего нам стоило вывезти его — отдельная история! Когда на совещании в Минкульте мы сказали, что в акции будет принимать участие хор Сретенского монастыря, глава международного департамента в огромном цветном галстуке возмутился: «Вы бы с собой еще оркестр взяли!» Отец Николай Балашов парировал: «А вы что, не знаете, что на православных панихидах поет хор, а не играет оркестр?..» После этой акции парижские эмигранты наконец узнали, кто такой Ильин.
культура: Глава Российского Фонда культуры Никита Сергеевич Михалков — большой поклонник Ильина…
13 u1zЧавчавадзе: Да, он был первым серьезным пропагандистом философа в постсоветской России. Первым издал брошюру «Что сулит миру расчленение России». И в то время, когда имя Ильина еще никому ничего не говорило, постоянно ссылался на его труды, цитировал, двигал идеи Ивана Александровича, понимая огромное значение наследия мыслителя для современной России. Потом снял фильм о политических взглядах Ильина. Заслуга Никиты Михалкова в деле возвращения философа на родину огромна. Это даже не обсуждается. Именно он возглавлял акции по возвращению в Россию сначала Шмелева, а затем — Деникина и Ильина.
культура: Перезахоронение останков Ильина было лишь частью масштабной акции по возвращению выдающегося мыслителя. За границей оставался его архив…
Чавчавадзе: «Если мои книги нужны России, то Господь сбережет их от гибели, а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России», — писал Иван Александрович. Немецкая кровь давала о себе знать — Ильин создал архив, причем вполне квалифицированно. Чудо, что он уцелел. Многое пропало. Во-первых, философ несколько раз переезжал. Во-вторых, жил и работал в Берлине в период правления Гитлера. Перестраховавшись, первый душеприказчик философа Роман Зиле часть документов уничтожил — в то время ему казалось, что они могут бросить тень на мыслителя. После кончины жены Ильина архив пылился на чердаке частного госпиталя, где умерли супруги и где работала великая русская женщина Елена Федоровна фон Баумгартен, сохранившая наследие мыслителя. Ее саму швейцарцы выперли из госпиталя, не заплатив даже пенсию. В 1963 году Роман Зиле переправил архив в Америку. А три года спустя профессор Николай Полторацкий разместил наследие Ильина в университете Мичигана. Случайность ли, что в 1947 году волею судьбы оказавшийся в США его антагонист Деникин умер в мичиганском госпитале?..
культура: Американцы ведь покушались на архив?
Gerb_IlyinaЧавчавадзе: Конечно. К счастью, в университете вменяемые люди — они вернули архив. России это не стоило ничего. А транспортные расходы взял на себя фонд Виктора Вексельберга «Связь времен», которому приписывали и выкуп архива. Но это не так.
культура: У Ильиных не было детей. Кто все эти люди, долгие годы сохранявшие память о нем, его наследие?
Чавчавадзе: Ученики. Сначала подвиг совершил Полторацкий, сделав для философа все возможное. А в последние годы большую роль сыграли потомки большого друга Ильина — Алексей Климов и его сестра Ирина Бен-Чавчавадзе. В 1990 году 69-летнего Полторацкого пригласили в Ленинград прочитать лекцию. Это была его первая поездка на родину. Покинув университет, он направился к Исаакиевскому собору, поднялся наверх. А вечером скончался. Увидеть Россию и умереть…
культура: Вашими стараниями писатель, генерал и философ воссоединились. И в фильме «Шмелев. Деникин. Ильин. Долгий путь домой». И в некрополе Донского монастыря. Счастье, что дочь Деникина дождалась…
Чавчавадзе: Последнее время она жила только этим. Хотя каждый раз говорила мне по телефону: «Лена, я не доживу». А я каждый раз просила: «Марина Антоновна, держитесь!» 3 октября 2005 года прах Деникинаперезахоронили, а 16 ноября его дочери не стало. Когда мы начинали ее снимать, она еще была эффектной женщиной, подкрашивалась. А потом сказала: «Все, решила не краситься». И стала ходить в платочке. Совсем как русская старушка. И хотя 9 апреля мы будем поминать Ивана Александровича Ильина, и я закажу панихиду, отделить Ильина от Деникина, а Деникина от Ильина уже невозможно. При жизни они спорили. После смерти их пути сошлись. Теперь — навсегда. К слову, спустя несколько лет временные деревянные кресты на могилах Ильиных и Деникиных стараниями архимандрита Тихона (Шевкунова) и при личной финансовой поддержке Владимира Путина были заменены на красивые гранитные надгробья.
«Где-то свидимся… А что если в Москве?.. Что Господь даст…», — писал Иван Сергеевич Ивану Александровичу. Они свиделись. В Москве. Втроем. В день рождения великого русского писателя Шмелева…

Источник: газета Культура

Газета «Культура»

Где его 16 лет?..

22.03.2013
Татьяна УЛАНОВА, Кострома
Четыреста лет назад в Москве Земским собором был избран на царство Михаил Федорович — первый из династии Романовых. Утром 14 (24 по новому стилю) марта 1613 года, под звон колоколов костромского Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря, московские послы вошли в Троицкий собор, чтобы молить отрока занять российский престол. Будущему государю не исполнилось в то время и семнадцати лет.

«По белой, снежной дороге густою толпою двигались люди, а спереди несли иконы, кресты и хоругви, которые горели золотом и светились огнями при блеске солнца…

— Вся православная Русь порешила избрать царя и вверить ему державу. На Земском соборе все назвали тебя, Михаил Феодорович! И мы пришли просить тебя — сядь на трон Московский и правь Русью.
12-TASS_409274В страхе отшатнулся юный Михаил и закрыл лицо руками…
— Нет, нет! — закричал он.
Марфа выступила вперед и сурово заговорила.
Один у нее сын. Не даст она ему своего благословения и не пошлет на верную гибель. Вон поляки уже замышляли на него… Он молод, доверчив, прост, а московские люди «измалодушествовались» и изменили прежним царям. Был Годунов, передались самозванцу; был Шуйский, отдались полякам. Нет веры людям. Не отдаст она своего Михаила!
…Кругом плакали…»
Так описывал сто лет назад прозаик Андрей Зарин переломный в отечественной истории мартовский день 1613-го. Таким увидят его зрители документального четырехсерийного фильма «Романовы. Царское дело», который запустил в производство Российский фонд культуры (автор и продюсер картины — Елена Чавчавадзе) при поддержке Фонда святителя Василия Великого. Съемки начались с молебна на начало доброго дела — в том самом Троицком соборе Ипатьевского монастыря. И продолжились здесь же исторической реконструкцией с участием артистов местного театра.
…После изгнания поляков освобожденные из Кремля инокиня Марфа и Михаил Федорович уезжают в имение Домнино. Теперь они могут отдыхать, общаться с родными. Но наслаждаться нахлынувшим счастьем им сложно — отец Михаила митрополит Филарет (Федор Никитич) все еще в польском плену. Пробыв в поместье несколько дней, мать и сын совершают паломничество в Макариево-Унженский монастырь, в 200 км от Костромы, чтобы приложиться к мощам святого Макария, покровителя пленных, и попросить о заступничестве — сохранении жизни и освобождении владыки Филарета. В это же время отдает жизнь за царя Иван Сусанин. Но Романовы узнают об этом только спустя шесть лет…
21 февраля (3 марта по новому стилю) 1613 года Земский собор, состоявшийся в московском Кремле, постановил избрать Михаила Федоровича на царство. Участвовали в Соборе бояре, духовенство, дворяне, казаки, крестьяне, посадское население. Словом, представители всех сословий, из которых затем и сформировалось посольство. Дело было за малым — донести волю народа до избранника. Послам наказали: «Ехать к государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси в Ярославль или где он, государь, будет». И они поехали.
— Посольство двигалось с охраной, но все равно медленно, — прокомментировал для «Культуры» ситуацию 400-летней давности декан исторического факультета Костромского университета профессор Андрей Белов. — Освобождение Москвы не означало освобождения России в целом, бандитствующими, как теперь сказали бы, отрядами были насыщены еще многие поволжские города. И все-таки небольшая скорость продвижения послов была связана скорее с незнанием местонахождения Михаила Федоровича, нежели с боевыми действиями. Только в Ярославле участникам Земского собора стало известно, что он скрывается в 70 верстах, в Костроме. И в несколько дней это расстояние было преодолено.

IMG_0017-1

— Как Романовы оказались в Ипатьевском монастыре?
— Кострома тоже подверглась захвату поляками, на улицах шли бои. Частично пострадала обитель. И все-таки посреди полуразоренного города это было наиболее могучее сооружение с каменными палатами.
— Но в обители послов не очень-то ждали…
— Да, просить пришлось больше не Михаила Федоровича, а его мать, которая всерьез опасалась за жизнь единственного сына. Поляки выдвигали своего претендента — королевича Владислава, за которым стоял отец — король Сигизмунд. Митрополит Филарет находился в польском плену. Избрание государем юного Михаила в непростой политической обстановке могло привести к гибели будущего патриарха. Да и царственный венец был слишком тяжел — как бы не раздавил любимого сына Мишеньку…
— Что же повлияло на ее окончательное решение?
— Надо понимать менталитет, психологию людей начала ХVII века. Они были православными. Они верили, что Бог поможет им править.
Решение выборщиков Земского собора иметь царем 16-летнего Михаила Романова было единодушным — внучатый племянник царицы Анастасии Романовны, он был «свойственником угасшего царского рода» Рюриковичей. Историк Лев Гумилев объяснял: «Бояре помнили о том, что отец претендента происходит из знатного боярского рода и к тому же состоит в родстве с Федором Ивановичем, последним царем из рода Ивана Калиты. Иерархи церкви высказались в поддержку Романова, так как отец его был монахом, причем в сане митрополита. А для дворян Романовы были хороши как противники опричнины. Итак, все сошлось на «нейтральном» и тихом царе».
К слову, события 400-летней давности по Ипатьевской летописи артисты Костромского драмтеатра имени А.Н. Островского воспроизводят уже не первый год. И в долгих репетициях не нуждаются. А вот над созданием достоверного антуража режиссеру Галине Огурной и оператору Юрию Ермолину пришлось потрудиться. Считанные минуты до приезда автобуса с артистами, а с территории древней обители вдруг начинают выдвигаться многотонные грузовики (как и во многих других монастырях, возобновивших монашескую жизнь в постсоветское время, в Ипатьевском идет активное строительство).

Только проводили их, в кадре обнаруживается очередная помеха — видавший виды цыплячьей окраски жигуленок. Охрана разводит

руками — автомобиль наместника, отца Петра. Елена Чавчавадзе сама звонит ему с просьбой временно припарковать машину в другом месте. Но еще несколько минут раритетное авто приходится разогревать…
«Бояре» уже топчутся в ожидании за воротами, когда оператор вновь и вновь просит режиссера продефилировать перед камерой, чтобы процессия могла двигаться по заданной траектории — световой день слишком короток, чтобы тратить его на лишние репетиции и дубли. Да и мороз — аккурат в день съемки — стукнул нешуточный. А артисты, как водится, в легкомысленных кафтанчиках и сафьяновых сапожках «на тонкой подошве»…
Один дубль, два, три… Снято! Проход от ворот монастыря до крыльца Троицкого собора успешно преодолен. Теперь задача «послов Московского Земского собора» — красиво подняться, не перекрывая друг друга…
Юрий Ермолин прокладывает рельсы. Сценарист Ольга Любимова помогает расставлять штативы для света. Артисты, сидя на лавочках в ожидании продолжения, делятся: «А нам, с приходом нового наместника, запретили снимать на территории. Наши реконструкции проходят у стен монастыря… Зато посмотрите, какой пояс! И посох настоящий, царский…»
— Троицкий собор, или соборный храм Троицы, был построен примерно в 1560 году. Несмотря на разрушение взрывом пороха в 1648 году, он дошел до нас в первоначальном виде. Но фрески, ковром покрывающие стены, своды, барабаны и столбы храма, появились только в 1685-м. У каждой — свой сюжет. Артель иконописцев из 18 человек во главе с Гурием Никитиным и Силой Савиным расписала весь собор за три месяца…
Туристам с экскурсоводом, успевшим зайти в храм до начала съемки, крупно повезло. Будут теперь рассказывать: «А в это время там снимали кино…»
Наконец кульминационная сцена: призвание на царский престол Михаила Романова. Важная веха в летописи государства Российского, которую в ХIХ веке живописал Алексей Кившенко, а до него — Григорий Угрюмов. Мы, живущие четыре века спустя, можем только предполагать, кто из художников был наиболее правдив в изображении исторических персонажей и духа, царившего в тот момент в храме, но выстроенный в Троицком соборе кадр документальной ленты «Романовы. Царское дело» больше походил на работу Кившенко…
— Работаем! — с включенной камерой оператор начинает движение по рельсам.
— Милостию всесильного и всемогущего славного Бога нашего и пречистыя Его Матери и великих московских чудотворцев, а такожде молитвою…

1-TASS_222500

— Стоп! — неожиданно прерывает съемку продюсер и обращается к одному из артистов. — Спрячьтесь, пожалуйста, за спинами коллег. Таких причесок в XVII веке не было…
— Молимся тебе, инокиня Марфа Иоанновна, дать благословение сыну Михаилу на престол.
Звонит мобильный, в притворе храма раздаются голоса. Съемка снова останавливается.
— Не могу дать согласие отдать на царство юного Михаила, — пытается сопротивляться любящая мать. — Мой сын еще в несовершенных летах. Молю вас, не лишайте меня единородного чада.
— Ой, у вас борода отклеилась! — подбегает режиссер к одному из артистов. — Надо что-то делать…
Начинаются поиски клея.
— Не будь противен, боярин Михаил, народной воле!
Роли инокини Марфы и сына ее Михаила Федоровича исполняют Татьяна Шалковская и ее родной сын — 15-летний Иван Клементьев. Оба — реконструкторы-дебютанты, даром что Татьяна — актриса МХАТа имени Горького, а Иван вырос за кулисами (его отец, народный артист России Валентин Клементьев, служит в том же театре) и уже не раз выходил на профессиональную сцену.
— Ваня ради поездки в Кострому с удовольствием прогулял школу, — улыбается Татьяна. — А мне было любопытно посмотреть на реконструкцию, где ты не должен играть, как на театральной сцене. Но при этом и существовать формально не можешь. Найти какое-то промежуточное состояние было, пожалуй, самым сложным.
— Роль у Вас хотя и небольшая, но эмоционально напряженная. Какой была Ваша героиня, как думаете?
— Женщина, воспитавшая сына — основателя династии Романовых, несомненно, очень сильный, волевой, верующий человек. Артисты костромского театра принесли целый монолог героини. Но в этой истории он показался мне неуместным. Громоздким.
Соответствующие моменту реплики инокини Марфы выверялись в ходе съемки. Пока оператор «примерял» звук на «послах», Елена Чавчавадзе предложила Татьяне изменить решающую фразу. После мхатовской паузы актриса выдохнула: «Что ж… Воля Божья…» И, осенив себя крестным знамением, тихо произнесла: «Я согласна».
Михаил Федорович молча принял от рязанского архиепископа Феодорита посох.
— Сын, вероятно, пойдет по стопам родителей? — спрашиваю у облаченной в черное монашеское одеяние с «Мосфильма» Татьяны.
— Что вы! Даже в театр ходить не хочет — негатив закулисья уже в подсознании. Пока всерьез увлечен армрестлингом — недавно во второй раз занял в московском соревновании призовое место. Ну, а дальше — видно будет…
После восшествия на престол Михаила Ипатьевский монастырь стал «колыбелью Августейшего Дома Романовых», фамильной святыней. И каждый последующий правитель считал своим долгом побывать в обители. Екатерина II учредила герб города с изображением ладьи «Тверь», на которой прибыла по Волге. С визитом Александра II связана реконструкция Палат бояр Романовых. В 1913-м Кострома стала центром торжеств, посвященных 300-летию династии. Участие в них принимал император Николай II и члены его семьи. А вот в год 400-летия дома Романовых (некоторые историки поправляют: три века правления династии плюс век после) пышных празднеств в Костроме не ожидается.
И еще одна история. В 1851 году на главной площади Костромы установили памятник «Царю Михаилу Федоровичу и крестьянину Ивану Сусанину» по проекту скульптора Демут-Малиновского. Но после революции декрет Совнаркома «О памятниках республики» объявил все монументы, «воздвигнутые в честь царей и их слуг», подлежащими уничтожению. Позднее справедливость в городе на Волге восторжествовала. Однако лишь наполовину — на Сусанинской площади появился памятник народному герою. Без изображения спасенного им государя. Руководивший Костромой многие годы Борис Коробов тщетно добивался разрешения вышестоящего руководства на восстановление памятника Михаилу Романову. В год 400-летия династии четырехметровую колонну с бюстом юного царя и барельефом с изображением Сусанина бывший мэр установил во дворе своего дома на улице Горной. Изготовили монумент костромские художники и мастера литейного завода. Оплатили спонсоры. А согласие потребовалось только от соседей.

Елена Чавчавадзе – вице-президент Российского фонда культуры. Среди важнейших направлений её работы в рамках федеральной целевой программы «Развитие и сохранение культуры и искусства Российской Федерации» стала реализация программы «Возвращение культурно-исторических ценностей российского происхождения», а также разработка темы «Соотечественники».

c1a8fddc82fa0d85cfcd17b016e9603bd8c065cd

При активном участии Елены Чавчавадзе в Россию возвращена из США огромная коллекция американско-русского общества «Родина» – в том числе, полотна А. Бенуа, Н. Миллиоти, нашедшие свое место в Константиновском дворце в Стрельне под Санкт-Петербургом.
Благодаря её инициативе перевезён из Франции в Россию архив великого русского писателя И. С. Шмелёва и перенесён на родину его прах. Она выступила вдохновителем и исполнителем «Акции национального примирения и согласия», которая включала в себя перезахоронение останков генерала А. И. Деникина и философа И. А. Ильина.
Елена Чавчавадзе – автор и руководитель телевизионного документального сериала «Русские без России». Ведущий – Никита Михалков. Вместе с коллективом единомышленников она создала две серии фильма «Война и мир Александра I», прошедшие недавно по Российскому каналу.

– Елена Николаевна, Ваши фильмы, независимо от того, когда созданы и какие темы избраны: эмиграция, исторические личности и т. д. – все они пронизаны любовью к Родине, особенно пронзительно прозвучавшей в последнем фильме об Отечественной войне 1812 года. Вы старались подогнать темы и материалы фильмов к определённой дате или они подспудно созревали, воплотившись в документальные саги о России?

– Если говорить о сериале «Русские без России», то я по нескольку лет пестовала темы, прежде чем понимала, что материал собрался достаточный, следовательно, есть фильм. А материал, который касается русской военной эмиграции – это серьёзная вещь. В советской России запрещалось упоминание об императорской армии, её победах, – например, в оболганной Русско-японской войне.
– Вы говорите, «оболганной»…
– Оболганной абсолютно. Эти два события рядом лежат: Русско-японская война и так называемая «первая русская революция». Не зря Ленин говорил, что это репетиция. Она и была репетицией. Мы теперь можем смело утверждать, на основании документов, говорящих о том, что перед Русско-японской войной никогда бы Япония не осмелилась тявкать на Российскую империю, если бы за ней не стояли англичане и банковские круги. Соединённые штаты Америки тогда имели доктрину о невмешательстве в европейские дела, и напрямую не могли поддерживать Японию. Но они её поддерживали – через финансовые, сложные системы так называемых займов, облигаций. И это позволило Японии так нагло себя вести, поскольку там знали, что за ними стоят финансовые круги двух мощных держав – Великобритании и США.
– Любая война даёт предпосылки для исхода народов (беженцы, эмигранты) на Запад, на Восток.
– В 1812 году ничего этого не было. Наоборот, после французской революции Россия приняла эмигрантов из Франции, спасавших свои имущества. Кстати, в Первой мировой войне наблюдался абсолютный патриотизм, в том числе и в элите общества. По призыву Николая II те, кто имел вклады в западных банках, перевели их в банки Российской империи. Что потом позволило большевикам (об этом мало кто знает) бросить лозунг: взять не только телеграф, почту, телефонные станции, но и банки. Это было в одной строке написано. И банки все были захвачены, чуть ли не в ту же ночь на 25 октября (7 ноября по новому стилю), что и почта, телеграф и телефон, о чём стыдливо умалчивалось в советское время. Фактически все вклады, все ячейки были экспроприированы. Причём улов был колоссальный – большевикам ведь было не привыкать грабить.
Ещё до революции использовались подставные фигуры типа Андреевой – любовницы Горького. Они выкачивали из солидных людей, наивных, как Савва Морозов, огромные состояния. Он был опозорен, разорён и погублен.
Технологии были одинаковые – нечистоплотное получение средств. Ленин официально провозгласил лозунг: «экспроприация экспроприаторов». А народ это перевёл: «грабь награбленное». Одна из заповедей – не убий, не укради – была нарушена, тем самым, попраны этические христианские нормы. На этой морали рождалось и государство: разрушили до основания, а затем…
Конечно, строили, но на гнилье, на обмане, на убийстве. Как в Библии сказано: здание, построенное на песке, не устоит.
– Русская эмиграция – что она представляет собой в историческом понимании, как исход?
– Само слово, «эмиграция» или «иммиграция», – кто въехал, кто выехал, – тут сложно определить. Применительно к тому, что произошло после Гражданской войны и после революции – правильно называть это великим русским исходом. В этом случае мы можем смело говорить о русском народе – а тогда русскими назывались подданные Российской империи – как о народе, впервые расчленённом.
Перед Октябрьской революцией народ наивно поверил в демократию: возникли партии, выборы в Учредительное собрание. А уже в революцию меньшинство, каковым являлись большевики, грубо попрало даже те самые демократические нормы, которым сотрясали воздух февралисты. Это наглое меньшинство, приехавшее из-за границы в Россию после февральской революции с разрешения Керенского, имели ещё полную компенсацию за дорогу. Вот это тоже эмиграция.
– Конкретно, что вы имеете в виду?
– Когда Столыпин как министр внутренних дел навёл порядок после Первой революции, то на Запад и в Америку хлынули так называемые неблагонадёжные, политический и прочий люд. Все они сидели там, перебивались, кто чем мог.
Ленина кто-то снабжал – известно, что он ни дня не работал по профессии. Деньги шли из каких-то странных источников. Всё это было очень сомнительно. И было великое множество всякой мелкой шушеры, которая хлынула в Америку. В Нью-Йоркской публичной библиотеке хранятся воспоминания – свидетельства, что после февраля 1917 года эти люди, политические эмигранты, приходили в консульство, которое обязано было оплачивать билеты, выдавать деньги на дорогу. За счёт государства им разрешили доделать то, что было не доделано в 1905 году.
Исход. Посадка врангелевских войск на пароходы в Крыму. Ноябрь 1920 г.
– В избранной Вами теме эмиграции что сыграло роль: Ваш профессиональный интерес журналиста или биография Вашего мужа, потомка эмигрантов?
– Я ношу фамилию своего мужа, Зураба Чавчавадзе. Его семья была в эмиграции, он родился в Париже и вернулся вместе с ней ещё в советское время. Так что, думаю, это всё под каким-то углом соединилось в моих интересах к теме эмиграции.
Тогда меня очень поразило в этих людях щемящее чувство любви к России. Отсюда и вырос проект «Русские без России». На встречах и беседах с разными людьми, так называемыми «недобитыми», всё это прояснило как бы замыленную картину нашей истории. Я просто поняла, что можно рассказать о людях военных, которые ушли, по тогдашнему представлению, как бы побеждёнными, а с точки зрения правды – непобеждёнными. Они стояли за моральные принципы, прежде всего – единой, неделимой России. Но после революции неделимой она перестала быть.
– Убийство в Сараево эрцгерцога Фердинанда, как известно, спровоцировало мировую войну…
– Конечно. Между прочим, эрцгерцог не был другом России, но он предупреждал и говорил: против России он никогда не будет воевать. Вот почему его надо было убрать, чтобы развязать войну. Отрепетировали на Русско-японской войне, увидели слабые стороны, создав так называемые Советы. Они были созданы в Петербурге тогда Парвусом и Троцким, а никакими не «широкими массами трудящихся».
А тогдашние политтехнологи, которые сидели на иностранных деньгах – это просто разрушители России. Ленина, как лидера, тогда и близко не было. Очень интересные воспоминания мы читали о разгоне доблестными казаками и полицейскими митингов во время Первой революции. Одна из очевидцев пишет, что Ленин в котелке, надвинутом на глаза, чтобы его никто не узнал, при первом же появлении городовых сиганул через забор и бежал с такой скоростью, что только пятки мелькали.
Словом, если всё перевести на человеческий язык, убрать всю эту шелуху, трескотню про восстание народных масс, – то всё становится на места. Ничего этого вообще не было. Достаточно сказать, что в октябре 1917-го года никакого, конечно, вооружённого штурма дворца Зимнего (об этом наш фильм «Штурм Зимнего. Опровержение») не было. Пел Шаляпин в опере, ходили трамваи.
Мы нашли воспоминания Григория Зива – друга молодости Льва Троцкого, который начинал тоже в марксистских кружках где-то на юге России. Он писал: подъезжал к Петрограду в поезде, вдруг поезд остановился и сообщили, что там какая-то заварушка. Никто ничего не понял. Народ вообще не был в курсе, его никто и не спрашивал.
«Уходили мы из Крыма…»
Поэтому, когда смотришь сегодня, как вот это агрессивное меньшинство так нагло себя ведёт, то сразу чувствуешь, что за их спиной стоят крупные, серьёзные силы.
– Обратите внимание, Елена Николаевна, как лояльно относился Запад к потоку нашей русской эмиграции. И сейчас – то же самое видно невооружённым глазом. Что за этим стоит?
– А за этим стоят чисто практические интересы. После окончания Первой мировой войны на Запад хлынула высокоинтеллектуальная, высококультурная масса людей, которые обучались военному делу на высочайшем уровне. В ту же Америку приехали Сикорский, который создал американское вертолётостроение; Зворыкин, создавший телевизионное вещание. Портнов создал первую систему видеомагнитофонов. Это только имена звучного порядка. А художественная, культурная эмиграция?
Принцип Америки – ничего не вкладывать, а получить всё готовое. И вот этот принцип, за копейки, в 90-е годы,  когда осуществлялся демонтаж страны, тоже сработал. Сорос ездил по научным загибающимся институтам, лабораториям. Когда второй Керенский – Михаил Сергеевич Горбачёв и иже с ним, предатели внутри страны, – стали всё разваливать, дядя Сэм в лице товарища Сороса, объезжал города и веси, ему наши дурачки заполняли анкеты, кто над какой темой работает, и всех лучших он вывозил за границу – за гроши.
– Хаммер, по сути, то же делал.
– Эти господа действовали по одному принципу. Когда мы были в музее мадам Пост под Вашингтоном, вместе с моим режиссёром и соавтором Галиной Огурной, то нам нехорошо стало. Там представлены сокровища династии Романовых. Все как-то забывают, что у каждого великого князя, членов императорской фамилии, были свои музейные коллекции. Каждый дом, дворец, особняк, поместье – были потрясающие по великолепию и красоте музейные очаги. Все что-то коллекционировали, все что-то собирали. Тот же историк Николай Михайлович, Великий князь Константин Константинович и другие – это люди, которые понимали ценность русского искусства или западноевропейского. Их собрания все куда-то уплыли.

Мы же не можем сказать, что вот у нас есть музей, где хранятся из великокняжеских особняков и дворцов ими собранные ценности. Об это вообще никто не говорит. А они были. Сколько в одном Петербурге или Москве было таких дворцов.

– Как тут не вспомнить Савву Ямщикова – ревнителя исторических российских реликвий…
– Да, Савва Васильевич знал тайну времени. Он понимал, что и кто стоял за спиной грабителей.

002-240

Частный музей мадам Пост – она сама была дочь американского бизнесмена, который входил в элиту бизнеса. Отец ездил во время Первой мировой войны по России с целью купить землю вокруг железных дорог. Потом она вышла замуж за американского посла, и уже с послом по дорожке, проложенной Хаммером, она вывозила эшелонами.
Галина Петровна Вишневская рассказывала – когда она попала в этот музей, с ней, русским человеком, всё понимавшей к этому времени, случилась истерика. Вот это то самое «грабь награбленное»!
– Есть мнение, что это тоже заведомо поставленная цель заказчиков и исполнителей. Равно как нашумевшая история с детьми, усыновляемыми и отправляемыми на воспитание в американские семьи. Дескать, большая часть из них – это инвалиды.
– Это миф. Дело в том, что сокращение населения России – стратегическая цель Запада. Фактически речь идёт не ободном человеке, а о будущем отце семейства или о женщине, которая может родить одного-двух-троих детей.
Кстати, если возвращаться к теме наших беженцев из России, а потом превратившихся в эмигрантов, они проблему детства остро понимали. У них была огромная программа, связанная с тем, чтобы дети оставались русскими, чтобы не забывали русский язык, литературу, свою веру, культуру.
И вот это огромное количество детских лагерей, школы при храмах, или отдельно гимназии. Гимназия Дурова во Франции просуществовала практически до 60-х годов, т. е., больше сорока лет. И когда мы встречаем пожилых русских людей, которые блестяще говорят по-русски – большинство из их воспитанники гимназии Дурова. Как они ухитрялись это сделать! В кадетских корпусах в Югославии, в Аргентине, во Франции преподавали военные. Они воспитывали будущее элитное воинство.
Мы понимаем, насколько далеко мы ушли, как мы деградировали… Вспомним армию войны 1812 года. Она была элитой общества. Быть офицером, мечтать о гвардейском полке, попасть в любой полк и стать военным – это было целью жизни, входило в кровь и плоть молодого человека.

А чтомы сейчас видим? Офицеры, генералы пузатые, дети элиты учатся где угодно, только не в Академии Генштаба, не в кадетских корпусах. Корни идут с тех времен, когда Троцкий распустил императорскую армию сразу после октябрьского переворота. Сделал сначала наёмническую армию, состоящей из латышей, немцев, китайцев, и т. д., которым было не жалко убивать русских людей.

Мы читали в президентском архиве машинописный отчёт, как Троцкий ездил уговаривать
Василия Ивановича Чапаева, который никому не подчинялся на Урале. Там описывалась в
стреча с комиссаром Ланге из немецкого полка. 23-го
февраля был создан первый интернациональный полк. Это наёмники – те, кто оставался в России после плена: австрийцы, венгры, мадьяры, которые расстреливали царскую семью в 1918 году, китайцы, которых тоже приглашали как гастарбайтеров.
– XIX
век. Цвет русской интеллигенции. Откуда она?
– Давайте определимся со словом «интеллигенция». Дело в том, что в XIX веке интеллигенции как таковой не существовало. Это уже позднее обозначение советского времени, когда срезали погоны с офицерства, убирали с дороги дворянство, чтобы заменить их теми, кто стал называть себя интеллигенцией.
Я привезла из США контейнер автографов, архивов, раритетов, которая вывозила в своё время эмиграция. И мы смотрим: офицер рисует потрясающие акварели. Великие путешественники, изобретатели – все они были прежде всего военными. Но большевики, если видели человека с погонами, то немедленно расстреливали.

006--380

Недавно показывали фильм «Служили два товарища». Там очень хорошо показано, как у героя Янковского нашли в сумке погоны. Это был приговор. Поэтому, когда Сталин ввёл погоны, многими в эмиграции это было воспринято, как возврат к традиционным нормам национальной жизни.
Дай Бог, чтобы сейчас вернули традиции. Наши предки были не хуже нас и гораздо тоньше понимали вопросы психологии. Даже в национальном аспекте.
Нам сейчас подарили книжку о Шамиле. Он был побеждён, но его не унизили пленением. Кстати, это очень напоминает действия Владимира Владимировича Путина по отношению к Чечне. Многим это не нравится. Но в принципе в замирении Кавказа он смог грамотно это сделать – войну остановить. И вот также грамотно поступили с Шамилём: ему дали поместье, его сын учился в пажеском корпусе. Его возили по Петербургу. Он принят был с
почестями. И Шамиль немало сделал для того, чтобы Кавказ перестал бунтовать.
Тот же хан Нахичеванский. Это чистый азербайджанец, мусульманин. Он остался верен присяге, которую дал Николаю II. И Временному правительству не присягал. Он был командующим кавалерийским корпусом. Это очень крупная фигура. Та же Грузия. Вся грузинская элита была представлена при дворе. Екатерина II была крёстной бабкой одного из рода Чавчавадзе – Гарсевана, который подписывал георгиевский трактат о вхождении Грузии в Россию. То есть, хочу подчеркнуть: национальный вопрос решался очень грамотно и гибко.
Освящение патриархом Кириллом надгробий А. И. Деникина и И. А. Ильина на кладбище Донского монастыря.
– У нас образование находится в плачевном состоянии. Какие пути Вы находите для того, чтобы Ваши материалы доходили до школьников, людей, жаждущих познать историю России?
– Мне приятно, что многие, кто видел наши фильмы об эмиграции, в частности, о войне 1812 года, говорили: «Вот это
надо бы в школу. Надо показывать молодым людям». Кто-то выкладывает наши фильмы в интернете. Все они гуляют на разных сайтах. Однажды в Париже мы попали в одно кафе. Наш друг привёл своих знакомых – отца, мать и сына. Зашла речь о революции, и сын начал рассказывать, и я чувствую, что он пересказывает наш фильм «Штурм Зимнего. Опровержение». Я говорю: «Мальчик, ты случайно не видел этот фильм?». – «Видел». А ему лет 12–13. Я поняла, что если ребёнку запало в сознание, значит, мы не зря работаем. Значит, у кого-то мозги начинают работать самостоятельно.
– Вернёмся к Вашему фильму о войне 1812 года.
– Когда мы начали работать над ним, я поняла, что в этой теме тоже идёт война. История – это поле битвы. На самом деле, самые ожесточённые бои идут не по поводу сегодняшних политических реалиях – они идут на историческом фоне. И сколько там так называемых пораженцев!
Мы показали в фильме Александра I – его роль как главы государства, поскольку Наполеон воевал не с Кутузовым, а с Александром I. Наполеон думал, что достаточно поставить Александра на колени, чтобы считать, что вся Россия под ним – так же, как под ним была вся Европа. Я была потрясена, когда оказалось, что некоторые исследователи считали, что Александр I сам хотел напасть (но почему-то не напал при этом), что всё проиграли, что Наполеон был непобедим – при этом почему-то потерял почти всю армию и бежал без оглядки из России.

004--380

Вот это смещение акцентов опять-таки приводит к набившей оскомину идее, что в России всё плохо. Хотя, на самом деле, большего подъёма национального самосознания, чем в эпоху войны 1812 года в России, больше никогда не было.
– Как бы то ни было, но мы чувствуем, что государство, пусть маленькими шажками, но продвигается к осмыслению истинной истории России. Как Вы думаете, что нужно обществу и власти, чтобы этот процесс умножался?
– Надо начинать с учебных и просветительских заведений. Недопустимо, чтобы университеты становились рассадниками нигилизма и презрения молодых людей к своей стране…
Возвращаясь к нашим фильмам – к тому же фильму о 1812-м годе, – я считаю, что любая нация бережёт свои национальные мифы, в хорошем смысле этого слова. Лелеет, пестует.
У нас люди с удовольствием слушают всё про английскую королеву. Своё же царство профукали – и завидуем чужому. Кстати, англичане ещё должны ответить за те ценности, которые к ним попали из императорского дома Романовых.
Сейчас мы делаем новый проект о монархах в России. Они были мирового масштаба государями. Невозможно представить, чтобы кто-то, как Клинтон Ельцина, мог похлопать по плечу Александра III. Да он бы тут же поставил его на место. Правильно он сказал, что Европа может подождать, пока русский царь удит рыбу. Что мы получили и

003--380

потеряли после революции? Деградацию ценностей, самоуважение.
– Пора собирать камни…
– Кто-то и собирает. Приходишь на службу в храм и видишь, какие лица там – молодые, красивые, одухотворённые. И это радует. Там, где Церковь, видна основа – национальная, мировоззренческая, культурная, бытовая. Нация пока расколота. Самый яркий пример: половина народа постится и 7 января встречает Рождество Христово, а другая половина – прожигает жизнь все каникулы, приезжает с заморских и других кутежей. Этот внутренний водораздел внутри одного народа, к сожалению, закреплён и неразумным устройством государственных праздников.
– Как бы то ни было, а мы чувствуем духовное крещение.
– Абсолютно точно. Оно, кстати, идёт. Идёт незаметно, но мощно.

Продолжаются съемки первой серии фильма «Романовы. Царское дело. Под сенью кремлевских орлов». Фильм охватывает период от конца Смутного времени  до эпохи Петра I, когда столица России была перенесена на берега Невы. Это время правления представителей династии Романовых: Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича, Фёдора Алексеевича, Софьи Алексеевны, Ивана V и Петра I.
Съемки фильма проходят во многих местах, связанных с историей династии, в том числе в Костроме и  Москве, в музее-палатах Зарядье. Премьера фильма планируется на осень.

Съемки в Костроме

IMG_2060

IMG_2061

IMG_2090

IMG_2092

IMG_2093

IMG_2112

Съемки в музее-палатах Зарядье

IMG_1909

IMG_1912

IMG_1914

IMG_1917

IMG_1918

Любо!

13.07.2012

Михаил ТЮРЕНКОВ

20 лет назад в России было реабилитировано казачество

Открывать полосу, посвященную 20-й годовщине реабилитации казачества, интервью с женщиной — не странно ли это? Ни в коей мере, если речь идет о Елене Чавчавадзе. Вице-президент Российского фонда культуры, член Комиссии по организации государственной поддержки и развитию самобытной казачьей культуры, Чавчавадзе — продюсер и сценарист, автор более чем тридцати документальных фильмов, в том числе — о казаках, их истории и культуре.

культура: Вы много лет занимаетесь изучением истории казачьих культурных традиций. Так что же такое, по-Вашему, «казачество»?

.Чавчавадзе: Это воистину уникальный феномен. Буквально на днях я встретила тому очередное подтверждение, когда мне совершенно неожиданно позвонил человек из Сибири, посмотревший наш фильм «Дальневосточный исход» из серии «Русские без России», и рассказал историю своей семьи. Сам он работает врачом-ветеринаром, родом происходит из оренбургских казаков, после Гражданской войны часть его предков эмигрировала в Харбин, и теперь он ищет свои корни. В разговоре с этим человеком, который удивительным образом в третьем поколении сохранил яркие черты казачьего выговора, я поняла, насколько же все-таки у казаков сильна корневая система. Ведь казачество проросло из срубленного мощного дерева, гораздо быстрее и сильнее, чем что-либо иное из того, что существовало в дореволюционной России. Об этом я могу судить по примеру того же дворянского движения, которое, в отличие от казачества, полноценно возродиться так и не смогло.

Конечно, в 90-е возрожденное казачество пережило тяжелый период взросления, но время, когда казаки представлялись некими «ряжеными» в папахах с огромным количеством несуществующих наград и сплошь в генеральских и полковничьих погонах, уже прошло. Переломным моментом, когда вся эта вольница стала входить в берега, стал 2005 год, когда Владимир Путин в казачьей станице Вёшенской, на родине автора романа «Тихий Дон», великого русского писателя Михаила Шолохова, собрал атаманов. По секрету мне тогда рассказали, что у президента вырвалось: «Вы сейчас рассказываете про свои беды, а ведь мне просто собрать вас вместе стоило огромных усилий!» Можно понять, что даже во власти были силы, не заинтересованные в возрождении казачества. Тогда же был подписан Федеральный закон «О государственной службе российского казачества», и сегодня казачество постепенно возвращается к своему историческому образу и предназначению.

культура: А что касается казачьей культуры, в первую очередь, знаменитых казачьих песен. Как все это смогло возродиться после стольких десятилетий репрессий?

Чавчавадзе: Вспоминаю, как мы снимали в Краснодаре эпизод о расказачивании для фильма о Кубанском казачьем хоре — а ведь расказачивание коснулось всех сторон жизни, включая культуру. Там мы познакомились с семьей первого запевалы гимна кубанских казаков — Александра Авдеева, в которой вся мужская часть была или расстреляна или репрессирована…

А возродилось казачество благодаря той исторической памяти, которая сохранялась как на Родине, так и на чужбине. В ходе съемок одного из наших первых фильмов судьба подарила нам зримое ощущение, каким должно быть казачество. Мы посетили несколько небольших музейчиков, которые были основаны оказавшимися на чужбине казаками и сохранились к сегодняшнему дню. Эти казачьи реликвии уносила с собой отступавшая Белая армия. Один из таких музеев, который находится под Парижем, сохранил воинские реликвии Лейб-гвардии казачьего полка. Раритеты принадлежали офицерскому собранию. После революции были упакованы и отправлены на Дон, а оттуда попали во Францию и тем самым были спасены от разграбления. По этим экспонатам видно, что гвардейские казачьи полки были в полном смысле аристократией русской армии. Казачество вместе с Россией проходило все стадии становления, превращаясь из бесшабашных авторов письма турецкому султану в подлинную воинскую элиту.

культура: Но ведь, несмотря ни на что, казачьи традиции сохранялись и в России?

(фото: PHOTOXPRESS)Чавчавадзе: Конечно! У казаков, в отличие от большинства русских, сохранилось традиционное отношение к старшим. Иначе было бы просто невозможно воспринять эстафету казачьей культуры, которую, по указаниям Троцкого, выжигали каленым железом, как в буквальном смысле — физически, так и в переносном. Уничтожалось все, что было связано с казачеством. Особенно это коснулось песенной культуры: в российских музыкальных архивах практически не сохранилось фонограмм с записями казачьих песен. Даже в фильме «Кубанские казаки» нет ни одной подлинно казачьей песни! А потому, если бы не связь поколений, сегодня от казачьей культуры ничего бы не осталось. В качестве примера хочу привести художественного руководителя Кубанского казачьего хора Виктора Гавриловича Захарченко. Сам этот человек – воплощенная история казачества. Он родился на Кубани в тяжелом 1938 году, его отец погиб на фронте в начале войны, но, несмотря на все испытания того времени, казачьи песни пела его мать, пела вся станица. В 1974-м Захарченко возглавил Кубанский казачий хор и с тех пор возрождает традиционные казачьи песни, а также обрабатывает их для сцены, поскольку массовому зрителю сложно воспринять аутентичное пение.

культура: Можно ли сказать, что казачья культура — неотъемлемая часть культуры русской? Ведь известно, что многие при переписи населения в графе «национальность» именуют себя «казаками».

Чавчавадзе: Да, в 90-е годы мы с горечью наблюдали всплеск казачьего сепаратизма, который, кстати, во многом и погубил в 1918-19 годах Белую армию. Некоторые новоявленные атаманы с гордостью заявляли: «Мы не русские, а казаки». На мой взгляд, говорить о том, что есть такая особая национальность «казак» — глупость несусветная, ведь к Всевеликому Войску Донскому были приписаны казаки-калмыки, а к Оренбургскому — башкиры. Конечно, сегодня казакам хочется отделиться от бескультурья центральных районов России, от того же пьянства. Ведь при всей вольнолюбивости, и даже разгульности, в плане воспитания они более строги, всех их объединяет уважение к своему казачьему роду. А за пьянство или другие позорящие грехи до сих пор встречаются наказания нагайкой. Известен случай, когда такой экзекуции подвергся казак, который попытался отдать свою мать в дом престарелых. Ну и казачат, конечно же, воспитывают в строгости. А что касается казачьих песен, не секрет, что в так называемом «интеллигентском» обществе они воспринимаются чуть ли не как «моветон». На мой взгляд, общество нужно воспитывать в любви к народной песне, и тут поле непаханое — в том числе и для газеты «Культура».

Битва императоров

01.09.2012

Лариса РОМАНОВСКАЯ

Историческая годовщина стала катализатором для появления ярких документальных работ, посвященных подвигу русского православного воинства. Уже вышли или готовятся к премьерному показу несколько неординарных картин о войне 1812 года. В их числе — новый проект известного режиссера-документалиста Елены Чавчавадзе, трилогия «Война и мир Александра Первого».

Первая лента из трилогии Елены Чавчавадзе "Война и мир Александра Первого"Премьера первой ленты цикла — «Наполеон против России. Нашествие» — состоится 2 сентября на телеканале «Россия». Вторая — «Россия против Наполеона. Изгнание» — будет показана в рождественские каникулы. Хронометраж каждой части — 70 минут. В ленте Елены Чавчавадзе снялись известные российские и французские историки и ныне живущий потомок Бонапарта — Шарль Наполеон. Закадровый текст читает актер МХАТа имени Горького Валентин Клементьев.

Работа над картинами длится третий год. Натурные съемки осуществлялись в Москве, Санкт-Петербурге, на Бородинском поле, в Смоленске, Малоярославце, на берегах белорусской реки Березина, где в ноябре 1812 года наши предки одержали решительную победу, в Чехии, неподалеку от города Хлумец (в 1813 году близ этого местечка, именовавшегося тогда Кульм, русско-австрийско-прусское войско разбило французский корпус генерала Вандама), в Германии, где под Лейпцигом произошло грандиозное сражение, называемое ныне «Битвой народов», и во Франции, в том числе и в Париже, куда 31 марта 1814 года въехал победителем главный герой картины — Александр Первый.

Снимать документальные ленты о событиях, которые не запечатлены ни на одной кино- или фотохронике, трудно. Ведь кино в первую очередь предполагает зрелищность, яркий визуальный ряд, и одними батальными полотнами и портретами обойтись сложно. Разумеется, в картину вошли кадры, сделанные на местах сражений и у памятников, стоящих возле воинских захоронений. Но за двести лет антураж этих мест настолько изменился, что представить, какие яркие и драматические события здесь разыгрывались, иногда сложно не только зрителю, но и специалисту-историку.

По словам Елены Чавчавадзе, от съемки сцен-реконструкций создатели проекта отказались сразу. Вместо них в ленте появятся фрагменты из классической «Войны и мира» Сергея Бондарчука. В том числе и чудом пропущенный советской цензурой, исторически достоверный эпизод выноса иконы Божьей Матери Одигитрия в Смоленске.

Другим источником кадров-иллюстраций стал фильм «Кутузов», консультантом которого выступал академик Тарле. Картина была снята в 1943 году в Ташкенте режиссером Владимиром Петровым. Но и в той, и в другой лентах трактовка образа российского самодержца заметно отличается от той, которую предлагают зрителям авторы проекта «Война и мир Александра Первого».

«Александр Первый победил психологически»

Елена ЧАВЧАВАДЗЕ, режиссер и сценарист фильма:

Нам хотелось показать истинную расстановку сил. По сложившейся в советские времена традиции, главным победителем французского войска считается Михаил Кутузов. Он действительно был выдающимся полководцем. Но Наполеон, вступая в войну, бросал открытый вызов императору, чья роль в этой войне осознанно умалялась советскими историками. Александр был не просто полководцем. Он переиграл Наполеона в психологическом, интеллектуальном плане. Гений Бонапарта оказался дутым изначально: строя свои планы, он заранее был уверен, как отреагирует на них Александр. И постоянно ошибался, делал глупость за глупостью, несмотря на все предостережения своих генералов.

Особенно четко несоизмеримость личностей Александра и Наполеона видна в том, как они обращались со своим окружением, как себя вели. Наполеон был деморализован еще в Москве, когда вокруг него оказались мародеры. А российский император оказался великодушен до такой степени, что, когда в 1814 году Наполеона отправляли в ссылку, предложил ему отбывать ее в России. Правда, Бонапарт выбрал остров Эльба, понимая, что оттуда будет легче сбежать.

Нам хотелось не только показать личности Александра и Наполеона, сопоставить их, но и отделить от тех ярких образов, которые складываются после прочтения «Войны и мира» Льва Толстого. Многие забывают о том, что Лев Николаевич писал художественное, а не историческое произведение и создавал персонажей, исходя, в первую очередь, из собственной системы ценностей и замысла, а не только из свидетельств современников. Одна из наших проблем — сравнительно небольшой хронометраж ленты. К сожалению, из-за этого пришлось отказаться от многих ярких материалов. Мы планировали осветить не только сражения 1812-14 годов, но и предшествующие им события, ведь противостояние Александра Первого Наполеону началось гораздо раньше. Пришлось убрать рассказ о виртуозах русской разведки, адъютантах Александра, которые, находясь в Париже, задолго до начала Русской кампании передали информацию о планах Наполеона. Один из них вступил в отношения с племянницей Бонапарта и через нее добывал ценные сведения. Это была бы очень красивая, интересная история, нам удалось собрать много подробностей. Но формат диктует свои законы. Подобно тому, как фельдмаршал Барклай-де-Толли приказывал войскам: «Отступать! Отступать!», мои коллеги обращаются ко мне со словами: «Сокращать! Сокращать!».

2 сентября  на телеканале «Россия» состоялась премьера фильма «Война и мир Александра Первого. Наполеон против России»

Фильм создан к 200-летию победы России в Отечественной войне 1812 года.

Драматургия ленты построена на противостоянии двух миров и двух мировоззрений. С одной стороны — Наполеон, узурпатор власти, революционный император, его интернациональная армия, с другой – император Александр I, внук Екатерины Великой, его военачальники, ополченцы и партизаны, весь русский народ, объединившийся вокруг главы государства в своем стремлении защищать Отечество от врага.

В свете новых источников авторы фильма отвечают на вопросы: военный гений Наполеона – миф или реальность? Что он вез в своем обозе, напав на Россию, и зачем?  Почему Русская армия отступала на первом этапе войны? Почему битву при Бородине празднуют как победу и русские, и французы? Кто и когда подарил Александру I серого коня, на котором он потом въехал в Париж?

Автор сценария: Елена Чавчавадзе
Режиссер: Галина Огурная

Руководитель проекта Елена Чавчавадзе Вводное слово о проекте
Закрыть Вводное слово о проекте
В сериале «Русские без России» зрителю предлагается уникальная возможность узнать другую Россию, построить исторический мост над пропастью Гражданской войны, разделившей народ на красных и белых.

Авторы документального сериала проследили судьбы эмигрантов «первой волны» , преимущественно военной эмиграции. Они попытались понять, каковы были мотивы поступков этих людей, как сложилась их жизнь за пределами России, что дали они российской и мировой культуре. Это взгляд на трагедию целого народа через призму личной трагедии отдельных людей.

Главная ценность документального сериала, которая делает его сенсационным, - это монологи. Говорят русские изгнанники, прожившие большую часть жизни во Франции, США, Сербии, Чехии, Тунисе, последние живые свидетели и участники Белого движения, потомки его лидеров.

Съемочная группа объехала центры первой волны русской эмиграции в Европе, Соединенных Штатах. Использовалась историческая съемка, архивные документы и фотографии, которые герои фильма передали Российскому фонду культуры. Елена Чавчавадзе вспоминает, что русские эмигранты первой волны, доверившись, говорили перед камерой часами, их невозможно было остановить, как будто ждали восемьдесят лет, когда их спросят: «Как вы жили не в своей земле?»



/Фото Марины Горностаевой/
Новости

    • О так называемом родстве Г.Н. Бен-Чавчавадзе с семьёй Зураба Михайловича и Елены Николаевны Чавчавадзе Читать далее
    • На телеканале «Россия» состоялась премьера третьей, завершающей части нашего фильма «Адмирал Колчак. Жизнь и смерть за Россию». Все три части фильма можно посмотреть на портале СМОТРИМ.РУ
    • Наш фильм «Золото Колчака» получил приз «Серебряного витязь» на кинофоруме «Золотой витязь» в Севастополе. Читать далее
    • C 6 по 12 сентября 2019 в г. Ялта проходил 19 телекинофорум «Вместе». Наш фильм «Революция. Западня для России» завоевал первое место в номинации «Познавательные программы». Читать далее
    • Приняли участие в фестивале «Царские дни», прошедшем в Екатеринбурге в 12 по 21 июля 2018 года. Читать далее
    • Два новых интервью опубликованы в разделе Интервью
    • Документальный фильм «Храм» занял первое место на конкурсе «Патриот России-2017» Читать далее
    • Призы и награды, полученные нашими проектами в 2016 году Читать далее
    • 11 июня 2015 г. в г. Ялте в актовом зале Гуманитарно-педагогической Академии была проведена военно-историческая конференция памяти П.Н. Врангеля. Предлагаем ашему вниманию видеоматериалы конференции. Читать далее
    • Наши фильмы получили несколько наград Международного телекинофорума «Вместе» Читать далее
    • «Царский подарок» — газета «Культура» о показе документального фильма «Романовы. Царское дело» Читать далее
    • «От царского дела – к общему…» — Литературная газета о фильме «Романовы. Царское дело» Читать далее
    • Сюжет новостей телеканала Россия о премьере фильма «Романовы. Царское дело» Читать далее
    • «Патриотизм на расстоянии» — интервью для газеты Парламентского Собрания Союза Беларуси и России Читать далее
    • «Цветы для Ивана Шмелева» — интервью Елены Николаевны Чавчавадзе газете «Культура» Читать далее
    • «Кремлевское дело» — газета «Культура» о съемках нового фильма, посвящённого династии Романовых. Читать далее
    • «Ильин день» — Интервью Елены Николаевны Чавчавадзе газете «Культура» (08.04.2013) Читать далее
    • «Где его 16 лет?..»-репортаж газеты «Культура» о юбилее Романовской династии и съемках нового фильма Читать далее
    • Елена Чавчавадзе: «Духовное крещение идёт незаметно, но мощно» — интервью Файл.РФ Читать далее