8 ноября 2011|Интервью Е.Н. Чавчавадзе сайту «Православие.ру» («Россия должна вернуться к себе самой»)

Елена Чавчавадзе: «Россия должна вернуться к самой себе»
Серия документальных фильмов «Русский выбор» и «Русские без России», без преувеличения, стала знаковым явлением в отечественной культуре последнего десятилетия. Многолетний проект – всего это 30 киноработ – затрагивает одну из самых острых тем в истории России: гражданскую войну и судьбу белого движения. Создателям фильмов, среди которых Никита Михалков, Галина Огурная, Елена Чавчавадзе, Юрий Ярмолин, Ирина Бахтина, Татьяна Карпова, удалось разыскать и собрать неизвестные ранее архивные документы и обрывки хроник. Но главной ценностью стали живые свидетели эпохи — люди, через личную трагедию которых раскрывается трагедия целого народа.

За 10 лет, в течение которых создавались эти фильмы, зрители смогли познакомиться с неизвестными страницами жизни Петра Врангеля, Антона Деникина, Александра Колчака, Ивана Шмелева, Николая Туроверова. Однако работа над проектом продолжается, и 18 января на телеканале «Россия» в утреннем эфире состоится показ нового фильма – «Отец Михаил. История одной семьи». В преддверии премьеры его автор и продюсер Елена Чавчавадзе рассказала порталу Православие.ру о том, как создавался уникальный документальный цикл и что ожидает зрителей в дальнейшем.

***

Елена Николаевна Чавчавадзе
– Елена Николаевна, в чем основная идея этой многосерийной эпопеи?

– Я впервые занялась темой русского исхода, когда было найдено духовное завещание Ивана Шмелева и появилась идея захоронить его прах на Родине. Нам удалось разыскать архив писателя, обнародовать его и сделать на основе этой абсолютно неизвестной для российского зрителя информации кинофильм «Пути небесные Ивана Шмелева». И при том, что тогда о Шмелеве в России почти никто ничего не знал, картина вызвала огромный интерес, а когда прах был привезен в Донской монастырь, туда пришло множество людей, чтобы почтить память своего великого соотечественника, который жил и умер на чужбине.

И я увидела, насколько велика необходимость рассказать историю русской эмиграции. Тогда только появился доступ к закрытой информации, но все боялись ее трогать, так как не хотели развивать болезненную тему гражданской войны. Наверное, это происходило от распространенного убеждения, что в гражданской войне есть победители и побежденные. Поэтому для меня важно было показать всю ложность этого посыла, ведь в братоубийственном противостоянии всегда проигрывает целый народ. Я избрала для своей работы девиз: «Не белые, не красные, а – русские».

Героями наших фильмов стали те, кто реально был очевидцем и участником исхода, а также их потомки, и, чтобы разыскать этих людей, мы отправились по пути русской армии, уходившей из Крыма.

В наших фильмах вы не увидите ни одного научного сотрудника или ученого – мы использовали, конечно, знания этих людей как консультантов, но в кадре – только исповеди тех, для кого Бизерта, Лемнос или Галлиполи стали судьбой. Человеку всегда веришь больше, чем сухим историческим сводкам.

– Первые семь фильмов объединяет название «Русский выбор». Почему?

– Все они посвящены военному сословию, тогдашнему цвету русской нации. Как говорил Никита Михалков, «у человека всегда есть выбор, уйти или остаться», но я тогда возражала ему, что у белых, уходивших из Крыма, выбора не было: те, кто остался на Родине, были сразу уничтожены, те, кто ушел, еще как-то смогли сохранить для нас то, что мы во многом сейчас открываем. И это не только материальные или интеллектуальные богатства, но и удивительный пример силы духа, которой так не хватает нашей современной российской армии, хотя ее так часто, правда безуспешно, пытаются реформировать. Представители русского воинства, с которыми мне довелось общаться, не считали себя эмигрантами – они называли себя отступившей армией.

 
Нашим людям, особенно молодежи, надо объяснить, что в ту суровую пору за границу ушли не золотопогонники с набитыми деньгами карманами, а русские офицеры, русские солдаты, казаки, которые защищали Родину во время Первой мировой войны. Сейчас это все еще актуально, поскольку в прошлом году мы отмечали 90-летие русского исхода. К этой дате и был приурочен выход нашего последнего фильма, посвященного этой теме, – «Остров Лемнос. Русская Голгофа».

– В чем проявились те благородные нравственные качества, о которых вы говорите?

– Остатки русской армии, когда их забросили на греческий остров Лемнос или в тунисскую Бизерту, на Филиппины или в Парагвай, проявили чудеса самосохранения. Это был феномен русской эмиграции, русского изгнанничества: ни одно рассеяние в мире не проявило такой удивительной способности к самоорганизации.

При этом в современном мире мы видим, что каждый народ старается объединиться, взять хотя бы для примера Германию или Израиль. А нынешняя Россия эту способность к объединению со своими же соотечественниками утратила. Поэтому воссоединение Зарубежной Церкви с Московским Патриархатом я считаю важнейшим событием в современной отечественной истории. Я верю, что и наша многолетняя работа по изучению документов и живых свидетельств внесла в этот процесс свою лепту. Русские за границей впервые увидели свою правду, показанную государственным каналом в России.

– Какие еще реальные шаги к объединению русского мира вам удалось предпринять?

– В 2005 году в Россию был перенесен прах скончавшихся в эмиграции генерала Антона Деникина и философа Ивана Ильина, была возращена масса архивов, культурных ценностей и святынь. Благодаря нашему документальному проекту удалось посмертно реабилитировать представителей белого движения, например полковника Аркадия Удинцова, а также вручить российские паспорта версальскому кадету, так и не ставшему офицером, Андрею Шмеману и Марине Деникиной. Они никогда бы этого не попросили сами, но они ждали этого шага от России.

– Вероятно, люди, с которыми вам довелось встретиться во время съемок фильмов, были удивительными собеседниками. Что больше всего вас поразило в их рассказах?

– Когда я начала брать первые интервью, рассказы длились по три-четыре часа; они не могли остановиться, и я не могла их прервать, так как это были настоящие исповеди. Мне рассказывали то, о чем молчали долгие годы: 80 лет люди ждали, когда Россия вспомнит о них. Это были вычеркнутые из жизни люди, особенно те, кто был связан с военными. Образ русского офицера и всего русского воинства в целом восстал такой великолепный!

Это просто моя любовь – вот эти старики, которых я еще успела застать. Причем это были представители всех слоев общества, не те, кто, как нам внушали в советское время, был буржуем, не высший слой, а вертикальный срез всех сословий. Причем это были пассионарии – то есть самые активные и неравнодушные представители нашей нации. Потеряв Россию, эти люди смогли создать модель русского мира за границей, чем существенно обогатили мировую культуру. Этот мир основывался на принципах, которые закладывались с детства: православная вера, русская традиция, уважение к своему тысячелетнему прошлому. (На фото: Елена Чавчавадзе с Андреем Шмеманом)

Нередко на съемках наши герои заново переживали то, что им уже удалось «забыть». Так, например, внук адмирала Александра Колчака, тоже Александр, отказывался говорить с кем-либо о судьбе России, хотел иметь собственную жизнь, а не ходить «с клеймом на лбу», что он внук адмирала. Но когда мы все-таки сумели найти к нему подход, в разговоре он просто не смог сдержать слез. Я хорошо запомнила его слова: «То, что произошло с Россией, произошло и с мной».

– Некоторые серии цикла далеки от жанра документального показа событий. Такие фильмы, как «Кто заплатил Ленину», «Лев Троцкий и мировая революция» и «Штурм Зимнего», рассказывают об очень неоднозначных, с точки зрения историков, фактах. Вам все-таки удалось столкнуть противоборствующие политические силы…

– Мы с самого начала поставили себе задачу поднять как можно больше документов, иллюстративного материала, обрывков хроник, так как единой хроники не существовало. Эта задача была невероятно сложной. За годы работы с архивами набрался материал для политического расследования. Причем чем дальше мы изучали эту тему, тем больше я понимала, что не могу ее оставить. Показывая на экране открывшиеся нам факты, мы сменили лирический тон, целью было показать политические технологии.

С уверенностью могу сказать, что это произвело свой эффект: только телеканал «Россия» восемь раз повторял «Кто заплатил Ленину», и была масса откликов от зрителей.

Так как каждый вывод был подтвержден документами, представителям научного исторического сообщества не в чем было нас упрекнуть.

– Как вы выбираете темы для фильмов?

– Я не могу сказать, что есть какой-то определенный план. Господь Сам ведет нас. В какой-то момент я почувствовала себя заложником того дела, которое начала, поэтому я буду продолжать его.

В нашем последнем фильме, «Отец Михаил», мы попытались показать жизнь и историю семьи ныне здравствующего протоиерея Михаила Осоргина, который сейчас живет в парижском пригороде Кламар. В фильме рассказывается о его судьбе, о судьбе его отца, расстрелянного большевиками в Соловецком лагере особого назначения.

Но это не просто семейная биография; мне важно было раскрыть феномен русской семьи. Ее уничтожали, ее расстреливали, ее ссылали, и она все равно возродилась, причем возродилась на традиционных ценностях, о которых я уже говорила: на ценностях Православия, культуры и народных традиций. Ведь то, что потеряли русские люди в XX веке, – это понимание того, что есть семья.

Можно много говорить на эту тему, проводить конференции, публиковать исследования, но реальные примеры бывают гораздо убедительнее. Меня больше всего в этой истории поразило то, что и на приходе, и в семье у отца Михаила все любят друг друга. В этой семье есть авторитет, которого все стараются слушать, есть незыблемые традиции. Очень здорово, что многочисленные внуки отца Михаила сейчас воспитываются по тем же принципам, что и сам батюшка, и его отец. Преемственность традиций современные русские люди почти не сохранили, а вот в эмиграции было сохранено очень многое. И сейчас нам всем, живущим в России, надо понять, что общность и спаянность делают людей сильнее.  (На фото: М.А.Деникина-Грей и Е.Н.Чавчавадзе)

В семье отца Михаила не раз случались трагедии, но пережить горе помогали любовь и единение всех ее членов. И на панихидах, и на венчаниях они всегда были вместе. Выше этого ничего быть не может, ведь не зря Священное Писание называет семью малой Церковью. У отца Михаила четверо детей. Все русские люди, все говорят по-русски, и их дети тоже говорят по-русски, и все держатся вокруг Церкви, и это поразительно! Это маленькая модель русского мира, и, когда зритель видит такие живые примеры, ему не нужна никакая дидактика. Лучше сценария, чем тот, который находишь в жизни, придумать невозможно!

М.А.Деникина-Грей и Е.Н.Чавчавадзе
– О чем будут следующие серии цикла?

– Считаю, что нам еще необходимо осветить такую сторону жизни эмиграции, как воспитание детей. Этот проект под условным названием «Дети эмиграции» сейчас находится в работе. В дни воссоединения Русской Церкви по телевидению был показан фильм «Русский храм на чужбине», сейчас у нас есть задумка сделать фильм «Русский храм на чужбине – 2», показать приходы Московского Патриархата, их историю, их взаимодействие с Константинопольским Патриархатом.

В планах также съемки фильма «Присяге верны» о воспитании воинских традиций. Важно знать каждому, почему русский офицер не мог сидеть в присутствии женщины, почему он никогда не мог надевать чужую форму или употреблять матерные слова в речи. Вспоминаю, как мы как-то раз попросили Александра Ростиславича Колчака надеть офицерскую фуражку в казачьем музее, но он наотрез отказался. Это хороший пример для сегодняшних казаков, которые надевают форму есаулов или урядников, не понимая, что надо пройти очень большой путь для того, чтобы заслужить право ее носить.

Кроме того, мы получили большое задание от телеканала «Россия» сделать фильм к 200-летию Бородинского сражения.

Я думаю, что на мой век еще хватит тем, поскольку есть еще у нас замечательные люди и организации, которые хранят память об исторической России. Поэтому я так благодарна Фонду святителя Василия Великого. Господь послал нам Константина Малофеева, без поддержки которого такой масштабный проект был бы просто невозможен.

Мы древняя страна с огромным историческим наследием, которое надо изучать и использовать. Нам не нужно смотреть ни на Америку, ни на Китай. Россия должна вернуться к самой себе, и тогда она станет по-настоящему великой и процветающей державой.

– Находят ли ваши фильмы, многочасовые и сложные по содержанию, путь к зрителям?

– Я думаю, находят. Даже несмотря на то, что телеканал «Россия» часто показывает наши фильмы только в утренних эфирах, мы знаем, что их смотрят миллионы, так как рейтинг высокий, он даже иногда опережал рейтинговые показатели популярной программы «Малахов+».

Это мы, москвичи, занятые своими делами, не смотрим телевизор утром, а страна смотрит. Прибавьте к этому аудиторию телеканала РТР-Планета, которая насчитывает насколько миллионов телезрителей за рубежами России. Конечно, хотелось бы, чтобы фильмы повторяли чаще, но когда видишь, как вытесняется документальное кино с других каналов, то радуешься и тому, что есть. По сравнению даже с недавним прошлым, количество исторических фильмов на телевидении колоссально уменьшилось, и это очень тревожный сигнал.

Телевизионщики жалуются, что молодой и думающий зритель уходит в интернет. Но ведь молодежи нужны не только бесконечные развлекательные передачи, они хотят что-то, над чем можно думать, и мы видим, какая дискуссия развернулась в интернете вокруг нашего фильма «Кто заплатил Ленину». Могу совершенно точно сказать, что насущная потребность в таких фильмах есть!

C Еленой Чавчавадзе беседовала Антонина Мага

17 января 2011 года

8 ноября 2011|Интервью Н.С. Михалкова на радиостанции «Маяк». Ведущий Андрей Максимов.

Андрей Максимов (ведущий программы):

— На канале «Россия» идет фильм под названием «Русский выбор». Я, как многие, наверное, телезрители попал на него достаточно случайно. Стараюсь теперь смотреть каждую серию. Я должен сказать честно, и это правда, мне кажется, что это огромное явление в документальном кино, потому что помимо того, что вскрыт пласт истории, который нам на самом деле совершенно неведом, это еще очень талантливо сделано. Это просто очень хорошее документальное кино. Художественный руководитель и человек, который, как-то странно вас называть ведущим, ну как бы ведущий этого фильма, Никита Сергеевич Михалков у нас в гостях.

Во-первых, честно хочу сказать вам спасибо за кино, даже не просто за кино, за саму идею и за то, что вы как-то нам напомнили, что кроме нашей истории, которую мы изучали в школе, еще есть огромный пласт. Понятно, что не про все вы рассказали, про все рассказать невозможно. Но вот первый вопрос, который у меня все время возникает, когда вы показываете лица этих людей, лица ну как бы белогвардейцев, кадетов, Колчака, Врангеля, детей этих людей, я всегда задаю себе вопрос: почему они проиграли? Почему они проиграли совершенно другим лицам, они, такие талантливые. Почему так?

МИХАЛКОВ: Андрей, я хочу одну коррекцию. Вы назвали меня ведущим, я скорее ведомый в этой истории, потому что организатором наших побед была Елена Николаевна Чавчавадзе, которая на свои хрупкие женские плечи взвалила практически непомерную тяжесть организации такого дела. А я осуществлял как бы супервижен и действительно вел. Но команда, которая работала, конечно, без ее невероятного совершенно стоицизма, без их энергии и любви, любви и к этим людям, и к их истории трагической, она невозможна. А что касается вашего вопроса, понимаете в чем дело, как мне кажется, наверное, было много разных по этому поводу мыслей, фактов. Но мне кажется, что они не обещали того, что не могли дать. Большевики обещали все.

— А что же это такой за народ, которому стоит пообещать, это не только тогда происходило, как мы знаем, и он сразу идет за этими, а не за теми, которые честные?

МИХАЛКОВ: А это фольклор, это фольклорная особенность нашего народа. Вы сказки наши почитайте, вспомните их. Иванушка-дурачок, ковер-самолет, скатерть-самобранка. Опускаешь 10 копеек, выигрываешь 10 миллионов. Можно ничего не делать. Тебе пообещали, ты пошел.

— Как вы называете это качество?

МИХАЛКОВ: У этого качества много названий, не все приличные. Но мне кажется, что самая главная причина — это искушение. Это искушение. Это вера в то, что можно создать рай на земле и отринуть то, на чем зиждилась исторически наша страна и наш народ. Это была вера. И вот это понятие, не узкорелигиозное даже. Вы понимаете, русский человек не верит тому, что написано. Вот вы же человек, уже достаточно поживший, вспомните, как мы относимся к тому, что нам обещают на страницах газет, особенно в советское время, когда мы читали свод законов, когда мы все время думали: «Если это пишут, значит это неправда». Мы все время искали между строк, где нас обманывают. И это было так, потому что русский человек не верит тому, что ему обещает в законах другой русский человек, он не верит в это, потому что он привык сам обманывать, и его обманывают. Но дело в том, что, на мой взгляд, самая главная проблема заключается в том, что закон и реальное равноправие, не равенство — равенства нет и никогда не будет, — должно быть равноправие, равные права у всех. А уж дальше, как учился, как крестился и т. д. Большевики объявили, что необходимо равенство, а равенство заключается в том, что я могу сказать: «Милый мой, у тебя есть, а у меня нет, неважно, что я пил и пьянствовал и спал под забором, неважно, что я пропил достояние моей семьи, важно, что у тебя есть. Но мы же с тобой должны быть равны. Я приду к тебе и у тебя отниму».

— Это говорит о том, что роль слова в России какая-то особенная?

МИХАЛКОВ:Конечно, безусловно.

— То есть можно людям просто сказать, и они пойдут?

МИХАЛКОВ: Другой разговор, что эти люди точно также тебе не будут верить, когда ты им будешь говорить правду. Абсолютно точно так же. Я с этим сталкиваюсь очень часто, скажем, в Союзе кинематографистов.

СЛУШАТЕЛЬ:Никита Сергеевич, прежде всего, разрешить вас поблагодарить за замечательный фильм «Сибирский цирюльник». Я полковник запаса российской армии от всего российского офицерства вас благодарю за то, что вы сделали этот фильм. Я каждый раз, когда смотрю сцену, когда провожают в тюремном вагоне юнкера, трудно сдерживать слезы . Я не знаю, как вы ухватили этот момент. Может быть, вы даже сами плакали, когда смотрели сами в первый раз, как все получилось. Я хочу вас спросить, что же сегодня может нас объединить? Как бы вы сформулировали нашу национальную идею.

— А вы плачете над фильмами вашими собственными?

МИХАЛКОВ: Да я плачу даже когда их снимаю, честно говоря. В сцене с юнкерами сам накал был настолько мощным, что , несмотря на то, что нужно контролировать все, что происходит, ком в горле стоит. Это очень важно.

— Вы же понимаете, что это артисты, то есть вы до такой степени верите в это?

МИХАЛКОВ:Если в это не верить, этому не отдаваться — лучше этим не заниматься. Да, кончено, должен быть холодный ум. Шаляпин писал: «Я не плачу, я оплакиваю моих героев». Одно дело, когда актер или актриса в истерике бьется на сцене, и потом ее не могут успокоить два часа, — это узко медицинский случай, и не надо говорить: ох, какая актриса, как она переживает. Профессионализм и внутренняя энергетика актерская заключается именно по русской школе Станиславского и Михаила Чехова в том, что ты , с одной стороны, переживаешь то, что происходит, а с другой стороны, ты совершенно точно знаешь , что должен стоять здесь, пойти туда, закурить, если надо, сделать какие-то движения. И вот в этом заключается величие актера настоящего, который может соединять в себе одно и другое.

— Вас просили сформулировать вашу национальную идею.

МИХАЛКОВ: Я думаю, очень много ответов на этот вопрос есть у каждой партии, у каждого лидера партии, у каждого человека, который об этом задумывается. На мой взгляд, самое главное — должна быть двусторонняя связь между центром и русской провинцией. Невозможно, чтобы каналы телевидения центральные занимались только Москвой, Санкт-Петербургом и только собой. Невозможно, чтобы о том, что происходит в Омске, в Томске, в Костроме или где-нибудь еще, узнавали только тогда, когда там что-то взорвалось, упало, сгорело, убили и т. д. Необходимо, чтобы русская провинция знала, что она может достучаться .

— Это, с одной стороны, очень правильная фраза , с другой стороны, я думаю, вот какое дело, например, в Томске до проблем Омска.

МИХАЛКОВ: Что вы.

— Почему в Омске будут смотреть про Томск?

МИХАЛКОВ: Дело же не в этом. Я сейчас не предлагаю, чтобы Омск смотрел Томск. Я предлагаю, чтобы Москва смотрела и Томск, и Омск.

— А Москва почему должна смотреть ,что происходит в Томске и Омске?

МИХАЛКОВ: Иначе она будет той песочницей, которая будет думать, что переставляя министров из Петербурга в Москву и обратно, они и делают политику страны. А это не так. Я абсолютно убежден , что если бы раз в месяц или в квартал заседание правительства проходило бы в разных регионах страны, начиная от Дальнего Востока, то эти регионы, хотя бы даже просто подумать о том, что в этих регионах местное руководство сделало бы нормальные дороги и пустило воду.

— Это хорошая идея.

МИХАЛКОВ: То есть необходимо, чтобы было дыхание. А короткое дыхание возможно только в очень маленькой стране. Если не ощущать просторов, если не понимать, что у тебя за спиной, это все превращается в новогодние передачи по Первому и остальным каналам.

— Каким образом все эти просторы влияют на душу русского человека?

МИХАЛКОВ: География имеет гигантское значение для национального характера. Когда я был в Америке первый раз, мой товарищ Том Лади привел меня на берег океана и показал: «Вот это мое». И я понял, что это — его. Я стоял на высоком берегу, на какой-то скале, и передо мной был Тихий океан. И он к этому относится как к своему, у него дыхание, которое воспринимает все это, и ему абсолютно неважно, что на той стороне океана есть другие люди. Вот это его . Абсолютно то же самое испытываем мы. Когда приехал сюда Роберт де Ниро, я привез его в подмосковные поля и сказал: «Вот это мое». И мы с ним сидели на поляне с коровьими «минами», и не было романтического запаха полевых цветов, но это было мое. И я смотрел, у него слезы дрожали на ресницах, потому что ощущение того, что этот простор и дальше, и это , и то — это великое дыхание. Если этого не учитывать, невозможно будет никогда достичь единой национальной идеи.

— Когда я смотрел ваш фильм, я думал, что отношение к славе какое-то странное. Два мичмана , которые взорвали корабль, чтобы он не достался никому, никому не известны. А , скажем, Щорс, который был практически бандитом, известен всем. Действительно ли слава не имеет никакого значения?

МИХАЛКОВ: Дело в том, что те два мичмана делали то, что они делали, не для того чтобы их запомнили. И я думаю, что «Желал ли славы я .» у Пушкина связано с конкретным желанием, чтобы тебя любила женщина, а не для того, чтобы тебя любил Бог. Я думаю, что как раз — «хвалу и клевету приемли ты послушно и не оспаривай глупца». Но заметьте другое, например, есть легенда про Колчака, когда он командовал своим расстрелом , потому что не мог командовать его расстрелом младший по званию. У него было две просьбы : выкурить папиросу и спеть песню «Гори, гори моя звезда.» И рядом с ним был председатель правительства. Когда Колчак запел, тот начал терять сознание. Колчак взял его за руку, выломал ему 4 пальца, чтобы тот стоял на месте и до конца простоял, пока он пел, и до конца стоял, пока Колчак командовал своим расстрелом, и их расстреляли. Но даже если это легенда , легенды складываются о таком поступке, а не о том, кто его расстреливал. Я очень много спорил с высокопоставленными людьми, которые говорили, что у Колчака руки по локоть в крови. Я говорю, нам это рассказывали 80 лет. Мы это знаем, да он был жесток, он был суров. Это война. И, наверное, можно его за это осуждать, но давайте посмотрим и с другой стороны на его жизнь. А что же такое Колчак? Исследователь Арктики, человек, который придумал мины морские, потрясающий мореход, кто он такой? Все его любовные истории. Мне говорят: да он же распутник. Но это его жизнь , поэтому эту историю, о который мы рассказываем , в ней я абсолютно не пытался быть объективным, я не хочу быть объективным. Я понимаю, что можно сказать и о том, и об этом. Но мне интересно то, чего мне в школе не рассказывали. И я очень хочу, чтобы то , что мне в школе не рассказывали и не рассказывали многим другим, узнали .

8 ноября 2011|Интервью программе «Вести». (Е.Чавчавадзе: перезахоронение Деникина и Ильина — дань справедливости).

3 октября в Москве будет установлен закладной камень мемориала гражданского согласия и примирения. Это произойдет в некрополе Донского монастыря сразу после перезахоронения останков двух знаменитых послереволюционных эмигрантов — белогвардейского генерала Антона Деникина и русского философа Ивана Ильина. В гостях у программы «Вести. Подробности» — директор Дирекции президентских программ Российского фонда культуры Елена Чавчавадзе.

— Елена Николаевна, если говорить о примирении, то примирение обычно базируется на приверженности общим ценностям. Насколько наше общество сейчас привержено общим ценностям? Созрели ли мы для этого примирения? Или это перезахоронение и создание некрополя – лишь какой-то символ и призыв?

— Ну, конечно, для многих, кто ничего не знает, ничего не читает и не хочет знать, это, может быть, раздражающий символ. А для тех, кто за эти годы ознакомился с массой открытых источников — книг, фильмов, которые мы, кстати, сделали для российского телевидения, — это, безусловно, восстановление справедливости. Вы сказали: «белогвардейского генерала». Но, простите, это был офицер, который прошел все ступени тогдашней армии. Он окончил военное училище, потом академию Генерального штаба. Он добровольцем пошел на Русско-японскую войну. Он фактически всю свою жизнь провел в гарнизонах. В Первую мировую войну он геройски защищал Россию. Он был награжден высшими наградами, которые существовали тогда в России — Георгиевскими офицерскими крестами, Георгиевской шпагой, украшенной бриллиантами. Это высшая награда, которая давалась государем-императором за личные выдающиеся воинские успехи. В Первую мировую войну у России были те же союзники, что и во Второй мировой войне, и тот же агрессор — Германия. Часть российского офицерства была не согласна с тем, что у России в Первую мировую войну украли победу. Эту победу праздновали союзники. И только большевики на немецкие деньги за свою власть заплатили поражением России. И с этим поражением офицерство, в том числе генерал Деникин, Врангель, Колчак, не могло мириться. И в этом корень всего. Именно оттуда возникло сопротивление Корнилова и всех других боевых офицеров.

 

Елена Николаевна, у вас есть оппоненты в России. Вот, например, слова секретаря КПРФ Олега Куликова: «Я не считаю, что это акт примирения. Вряд ли с этим примирились бы родственники тех, кого вешали и расстреливали по приказу Деникина. Деникин, будучи в эмиграции, поддержал Красную армию во время Великой Отечественной войны, по крайней мере, на словах. Но это его не реабилитирует. Его армия проводила достаточно жесткий террор».

— Насчет того, кто развязал террор, уже достаточно написано в нашей российской историографии. Террор был развязан большевиками. Однозначно. Об этом говорится в архивах ФСБ, с которыми мы работали. И эти данные приведены в нашем фильме «Русский выбор». Большевики обратились к казакам, офицерам, солдатам с призывом сложить оружие. И те, кто поверил большевикам, были лично расстреляны интернационалистом Белой Куном и лично партийной дамой Розалией Землячкой. И их именами названы улицами, их прах покоится в Кремлевской стене. Может быть, Красная площадь возмущена тем, что в этом историческом месте до сих пор лежат останки тех людей, которые погубили Россию в 1917 году. Потому что те проблемы, которые мы имеем сейчас, скажем, падение уважения к армии, — всё это гнездится в тех страшных годах. Ленин четко сказал: «Превратим империалистическую войну в гражданскую». Так кто развязал Гражданскую войну? Это написано во всех учебниках того времени. Империалистической она была только для большевиков. Для всех остальных это была Отечественная война — по степени, по количеству населения, которое было в нее вовлечено. Шла речь о защите Родины.

— Елена Николаевна, у Вас в руках свежеизданные книги. Вы их, наверное, принесли, чтобы что-то процитировать из них? Что это за издания?

— Это воспоминания дочери Антона Деникина Марины. Она писала под псевдонимом Грей. Они основываются на том, что написал сам Антон Иванович. Он после вынужденного отъезда из России написал фундаментальный труд «Очерки русской смуты». И я рекомендую эту книгу господину Куликову. Не знаю, воевал ли он сам где-нибудь, но Антон Иванович Деникин все годы Первой мировой войны провел на фронте. И он оставил подробное описание того, как разваливали российскую государственность и российскую армию после марта 1917 года. Без слез это невозможно читать. А что касается его позиции во Второй мировой войне, то она выражена в этой книге замечательным посланием «туда» — в Советскую Россию. «Первое — необходимость забвения прошлого и примирения всех, кто сохранил русское, национальное самосознание». Я не знаю, значит ли что-нибудь национальное самосознание для господина Куликова? Или только интернациональное самосознание, которым гордились всегда коммунисты и большевики? Через 80 лет мы понимаем, что некий союз какого-то пролетариата с каким-то — это блеф. И второе: «Защита России от иноземных захватчиков есть священный долг Красной армии, эмиграции и всего русского народа». То есть человек в 1944 году призвал всех в России и в эмиграции встать на ту позицию, которая бы помогла Красной армии защитить Родину от иноземного захватчика. После такой цитаты просто стыдно говорить еще о чем-то.

— Будет перезахоронен не только прах генерала Деникина, но и прах Ивана Ильина. Я хочу процитировать этого философа. «Итак, что же мы предлагаем и что будем пожизненно отстаивать? Прежде всего, мы не верим и не поверим ни в какую внешнюю реформу, которая могла бы спасти нас сама по себе независимо от внутреннего душевного, духовного изменения человека. Нет такой избирательной системы, нет такого государственного устройства, нет такого церковного строя, нет такого школьного порядка, которые бы обещали человечеству и в частности, в особенности России обновления и возрождения, независимо от того, что будет созерцать его воображение и каков будет внутренний уклад его мыслей и настроений, и каковы будут дела его жизни. Невозможно, чтобы дрянные люди со злою волею обновили и усовершенствовали общественную жизнь». Насколько актуальна эта мысль Ивана Ильина сегодня?

— Иван Ильин был великим мыслителем для всего мира. Но в России его почти не знают. Деникина хотя бы знают по этому жуткому жупелу «белый бандит», который приклеили раз и навсегда к великому патриоту России. Иван Ильин — в худшем положении, потому что он интеллектуал. Интеллектуалам вообще труднее. Он был выслан из России, и в эмиграции бежал от нацизма. Его позиция была однозначна. В Швейцарии его приняли, но без права работать. И все свои годы до самой смерти он посвятил написанию плана обустройства России. Для власти, для высших государственных чиновников он буквально расписал всё по пунктам – каким должен быть государственный чиновник, который обязан проводить в жизнь политику национальной России. Мне кажется, это можно использовать даже для приема на работу. Потому что там написано буквально по пунктам, каким должен быть чиновник.

Дмитрий Киселев

26 сентября 2011|Интервью Е.Н. Чавчавадзе программе «Вести», посвященное реабилитации царской семьи.

Интервью Е.Н. Чавчавадзе программе «Вести», посвященное реабилитации царской семьи.

20 сентября 2011|Интервью Е.Н. Чавчавадзе сайту «Православие.ру» (ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ)

— Елена Николаевна, расскажите, пожалуйста, кто явился инициатором перенесения останков скончавшихся в эмиграции генерала А. Деникина и философа И. Ильина на Родину?

— Эта идея зародилась еще в 2000 году, когда мы снимали фильм «Антон Деникин. Романс для генерала.» и брали интервью у его дочери Марины Антоновны Деникиной-Грей. Я спросила ее тогда «Не хотели бы Вы, чтобы Ваш отец лежал в Москве?». Она ничего не ответила, но задумалась. Идея, появившись на свет, требовала своего воплощения. В 2003 году президент Фонда культуры Никита Сергеевич Михалков составил и передал Президенту России аналитическую записку, где обосновывалась необходимость перенесения в Россию праха генерала Деникина, а чуть позже другую, где говорилось об останках русского философа Ивана Ильина, большим почитателем которого является Михалков. Президент поддержал эту идею и, будучи в Америке, в ходе встречи с деятелями эмиграции уже осознанно заговорил об этом с Мариной Антоновной. Она спросила Владимира Владимировича: «А Вы лично этого хотите?». Он ответил утвердительно.
Вскоре с Мариной Антоновной встретился полпред Президента в Центральном федеральном округе Г.С.Полтавченко, который уже детально обсудил вопрос. Полтавченко инициировал подготовку уже упоминавшейся аналитической записки, которая была одобрена главой государства. Владимир Владимирович Путин дал поручение заниматься подготовкой этой акции. Очень важно, что решение о перенесении в Россию останков Деникина и Ильина принял Президент России. Когда в Москву был возвращен прах Ивана Шмелева, это являлось инициативой Российского Фонда культуры — отдельной общественной организации, а сейчас акция приобретает государственное значение.

— Как будет осуществляться процедура перезахоронения?

— Останки Деникина и Ильина переносятся вместе с прахом их супруг — таково было наше условие. Деникин погребен в Америке, в городке Джексон на русском Свято-Владимирском кладбище. Антон Иванович покинул Европу, поскольку ему не на что было жить, а в Америке издательство имени А.П. Чехова предложило ему контракт. Здесь он писал книгу воспоминаний «Путь русского офицера». Здесь и скончался два года спустя. Ксения Васильевна Деникина покоится на кладбище Сент-Женевьев де Буа.

Могила Ильиных находится в местечке Цоликон под Цюрихом. 29 сентября все четыре гроба будут привезены в Париж и установлены в церкви Александра Невского на Рю Дарю. На следующий день панихиду по Деникиным и Ильиным совершат священники Русской Православной Церкви и Константинопольского Патриархата в присутствии клириков Зарубежной Церкви. Из Франции останки доставят в Москву специальным чартерным рейсом, который предоставляет Правительство Москвы. Оно внесло очень большой вклад в реализацию программы. Гробы установят в Малом соборе московского Донского монастыря.

3 октября останки из Малого собора перенесут в Большой собор, где пройдет панихида. Ее совершит Святейший Патриарх Алексий. Перед этим состоится освящение закладного камня в основание покаянной часовни в память о «жертвах братоубийственной распри в Отечестве и в рассеянии скончавшихся». Эта часовня-символ станет местом, где можно будет помянуть тех, кто в результате трагедии Гражданской войны вынужден был покинуть Родину и скончался вдалеке от нее или пал здесь и лежит в безымянных могилах. Прах Антона Ивановича Деникина и Ивана Александровича Ильина опустят в могилы недалеко от захоронения писателя Ивана Шмелева.

Это удивительное стечение обстоятельств. Ольга Владимировна Лисица — автор статьи о Шмелеве и Ильине, нашла письмо писателя, адресованное философу, со словами: «Дай Бог, свидимся еще» и, через запятую, «может быть в Москве». Слова эти оказались пророческими. Иван Шмелев является личностью, объединяющей Деникина и Ильина, которые, как и многие деятели русской эмиграции, не всегда оказывались на одних идейных позициях. Но Шмелев задушевнейше дружил с Деникиным, считавшим его величайшим русским писателем XX века, и вместе с тем был другом Ивана Ильина. Промыслительно, что Иван Сергеевич первым протоптал тропинку на Родину, по которой за ним ныне следуют две значительнейшие фигуры белой эмиграции — военный вождь и гений философской мысли. Ильин был вдохновенным певцом белой идеи, а Деникин написал книгу «Очерки русской Смуты», которая во многом помогает понять, как происходило растление армии и крушение русской государственности в начале XX века.

— Будут ли родственники Деникина и Ильина присутствовать на церемонии?

— У Ильиных не было детей — лишь племянники, потомки которых отнеслись к идее перенесения праха философа с большим воодушевлением. Среди русских родственников Ильина Екатерина Ираклиевна Андроникова — внучатая племянница Ивана Александровича. Жива и внучка его брата. Вернуться в Россию было желанием самого Ильина. Наследники его душеприказчиков Алексей Евгеньевич Климов и Тамара Михайловна Полторацкая – вдова профессора Полторацкого, горячо поддержали идею его перезахоронения на Родине. Когда только начала обсуждаться возможность перенесения в Россию праха Деникина, они услышали об этом и направили своему московскому представителю Юрию Трофимовичу Лисице письмо, в котором выражали поддержку перенесению в Россию останков не только Деникина, но и Ильина. Они также переслали Юрию Трофимовичу доверенность на перезахоронение праха Ильина. Мы в Фонде культуры объединили все это в один проект, реализацией которого занимаемся уже более двух лет. Показательно, что хоть чиновники высокого ранга и поддержали эту идею, но на среднем уровне сопротивление было очень сильным.

На церемонию перезахоронения приедет Марина Антоновна Деникина, ее сын Михаил и внучка, французский генерал Альбер, который знал Деникина. Прилетит А.Е. Климов, потомок русских эмигрантов Ирина Бен-Чавчавадзе, которая является нашей родственницей: ее семья после революции была вынуждена присоединить эту приставку, чтобы избегнуть репрессий за княжеское происхождение. Будет зарубежная профессура, в том числе известный ученый-«ильинист» Филипп Гриер.

— В церемонии будут принимать участие клирики Русской Православной Зарубежной Церкви?

— Мы были весьма тронуты тем, что наша идея нашла отклик в Русской Православной Зарубежной Церкви. Когда праздновался юбилей Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле, там состоялось заседание Архиерейского Синода, единогласно проголосовавшего за участие духовенства и мирян РПЦЗ в этом мероприятии. Собор делегировал для участия в церемонии четырех человек, которые будут в составе нашей официальной делегации. Это священники Серафим Ган и Петр Холодный, староста Синодального храма РПЦЗ Владимир Голицын, мирянка Людмила Селинская. В Париж прилетят архиепископ Берлинско-Германский Марк и настоятель русского храма в Женеве протоиерей Павел Цветков. Конечно же, участниками церемонии в Париже станут потомки русских эмигрантов.

Хочу обратить внимание на то, что Тамара Михайловна, давая согласие на перезахоронение останков Ильина в России, выдвинула условие, что в этом должна принимать участие Русская Православная Церковь Московского Патриархата. Человек, живущий в Америке, принадлежащий к Русской Православной Зарубежной Церкви, счел необходимым участие в церемонии Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Конечно, это условие выдвигалось при согласовании с нашим Священноначалием. Я считаю промыслительным то обстоятельство, что на фоне переговоров и дискуссий между представителями РПЦ МП и РПЦЗ происходит очень важное и символически значимое событие, ведь в Гражданской войне победителей не было, проиграла Россия.

— Ожидается ли возвращение на Родину праха других известных представителей русской эмиграции?

— Это очень тонкий вопрос. В каждом случае надо подходить индивидуально. Мы не считаем, что из этого нужно делать какую-то систему. Если на то будет воля родственников, или такое желание выражено в завещании, то это, конечно, возможно. К сожалению, то, в каком образцовом порядке находятся русские кладбища за границей, не идет ни в какое сравнение с тем, что мы наблюдаем у нас на Родине. Поэтому говорить о том, что все известные деятели белой эмиграции должны вернуться на Родину, сложно. Речь предположительно может идти о прахе Ивана Солоневича, захороненного в Парагвае, об останках Сергея Рахманинова. Но, повторяю, пока все это только разговоры.

Нам десятилетиями вдалбливали в головы, что те, кто вынужден был покинуть Родину после 1917 года — враги нашей страны. Даже упоминание имени Деникина было нежелательно, а сейчас он будет похоронен в сердце России — Москве с воинскими почестями, на чем настояло Министерство Обороны. Об этом, честно говоря, трудно было мечтать еще десять лет назад, даже думать было нельзя. Убеждена, что духовное значение этого события невозможно переоценить.

С Еленой Николаевной Чавчавадзе беседовала Ольга Кирьянова
 
Православие.Ru
26/09/05

20 сентября 2011|Интервью Е.Н. Чавчавадзе газете «Российские вести» (Елена Чавчавадзе: Мы возвращаем истинную Россию)

История странно распорядилась с нашей Родиной. После 1917 года мы не просто жили в рассеянии. Были уничтожены основы единства нации, выкорчеваны общие исторические корни, фактически низведены до уровня никому ненужной формальности понятия национальной гордости, чести, достоинства. Потомки тех, кто не вписывался в новую большевистскую доктрину, либо уничтожались, либо обзаводились выдуманными пролетарскими биографиями. И получилось, что в эмиграции оказались русские, а из оставшихся постарались сделать советских. Так фактически возникло два народа и два типа исторического сознания. И в момент, когда формально было провозглашено примирение и переосмысление итогов «великого ленинского эксперимента», одного признания совершенных преступлений оказалось недостаточно. Потомки тех, кто когда-то покинул страну «красного колеса», не только не понимали нас, бывших советских, но и порой просто не верили в необратимость произошедших перемен. Нужен был единый реестр ценностей, и люди, способные говорить на общем языке с новообретенными соотечественниками. Сегодня «Российские вести» представляют интервью с директором программы Российского Фонда Культуры «Возвращение» Еленой Николаевной Чавчавадзе. Именно ей сегодня по праву принадлежит титул Первого переводчика с русского на русский.

— Трудно представить, что эту лямку вы «тянете» в одиночку. Кто помогает, сопереживает, в конце концов, финансирует программу «Возвращение»?
— В первую очередь это президент Российского Фонда Культуры Никита Сергеевич Михалков. Именно он пробудил во мне боль потери и желание обретения, которые, как вы можете заметить, проходят через все творчество Никиты Сергеевича. Это боль потери общих национальных смыслов и желание обретения общей судьбы для разделенного народа. Благодаря усилиям Михалкова мы получили первые средства на реализацию программы, а также смогли убедить Министерство культуры в важности наших начинаний. Есть еще уникальная, если можно так сказать, «ось» Москва — Париж, основой которой был и остается Чрезвычайный и Полномочный Посол России во Франции Александр Алексеевич Авдеев. Благодаря этому уникальному человеку мы смогли начать то дело, которое сегодня завершилось обретением на Родине праха двух Великих русских — генерала Деникина и философа Ильина.
— Как все это начиналось?
— Когда я пришла в Российский Фонд Культуры, то захотелось сразу определить собственные темы для работы. Российский Фонд Культуры — это место, где можно заниматься многими интересными и, главное, полезными для нашей культуры вещами. Так получилось, что благодаря своим старым связям я узнала, что в Лейквуде в Соединенных Штатах находится большое собрание документов общества «Родина», многие из которых были уже переданы в Центральный музей Вооруженных сил, но большая часть еще оставалась.
— Вы фактически спасли огромный пласт документов и материалов.
— Колоссальный. Они погибали. Когда-то это был замечательный музей, созданный русскими изгнанниками. Последний, может быть, такой, на излете уже. Последние преданные России люди собирали все это по крупицам. Там все находилось в ужасном состоянии: не было ни вентиляции, ни кондиционеров, постоянные протечки. Когда мы возвращались в гостиницу, я каждый вечер стирала одежду, в которой работала. Нитяные перчатки изнашивались буквально на глазах. Тяжелый, изнурительный труд. Но, с другой стороны, это было какое-то удивительное погружение в Россию, которой уже нет, в этот град Китеж, называвшийся императорской Россией, в мир лиц и судеб, надежд и разочарований наших соотечественников. Вот выпускники Академии Генерального штаба, а здесь свод документов, посвященных Императорскому дому. Следы продуманного подхода были еще видны, но ни описи, ни бумаг, которые хотя бы условно можно было назвать атрибуцией, не существовало. Мы каждую вещь фотографировали в двух экземплярах. Одна фотография оставалась у тех, кто по должности это передавал, вторая шла в опись. Там была еще одна комната, в которую никто не заходил последние 15 лет. В ней были найдены указы, подписанные Александром III, письма Нестерова, автографы Добужинского, рукописные сборники морского собрания, издававшиеся в Бизерте.
— Вы вернули «Родину» на Родину, а кроме того, вы фактически возвращаете Родине ее сыновей.
— Да, второй наш крупный проект — возвращение имени Шмелева, его архива, и наконец, перезахоронение праха великого писателя на Родине. В какой-то момент я поняла, что нужно снимать фильм. Помню, я как-то подошла к Никите Сергеевичу и сказала: «Все это надо снимать. Еще живы люди, которые знали Шмелева. Это уходящая натура. Ее надо оставить в документальной, так сказать, кинематографической форме нашим потомкам».
— Вы очень увлеченный, преданный своему делу человек.
— Я точно могу сказать, что не любя все это, не ощущая внутренней связи с той ушедшей Россией, невозможно ничего сделать. И я благодарна Российскому Фонду Культуры, где я нашла понимание и поддержку, и где была создана наша программа. За несколько лет мы провели огромную работу, заручились поддержкой Министерства культуры. Только по шмелевской теме сделали три фильма и создали электронную опись архива благодаря гранту Российского фонда фундаментальных исследований, издали множество книг.
— Министерство культуры помогало?
— У нас был договор по программе изучения культурно-исторических ценностей. Это огромная ответственность, никаких осечек. Каждый год надо что-то привозить, возвращать на Родину. Это при том, что эйфория в отношении России, сопровождавшая горбачевские времена, закончилась. Никто уже ничего не отдавал просто так, а предполагалась именно безвозмездная передача. И заставить людей поверить нам было очень непросто. Но тем не менее каждый год, несмотря на скромное финансирование, мы привозим очень интересные вещи. Одновременно я решила снимать встречи с людьми, собирать их рассказы. И сейчас у меня материала на сотни часов. Это истории о жизни нескольких поколений русских эмигрантов. Договор же с Министерством культуры существовал до 2005 года, а в прошлом году нам его просто перекрыли, поскольку Министерство разделилось и вопрос финансирования оказались в ведомстве Агентства по делам культуры, кинематографии и массовых коммуникаций. Хотя до этого обещали финансирование и просили все передать на государственное хранение, с чем мы были абсолютно согласны. А не так давно выяснилось, что у них в плане нет даже самого понятия возвращения культурно-исторических ценностей российского происхождения. Для нас это была большая неожиданность, тем более, что так много сделано. Из Америки мы привезли огромную коллекцию Анны Марлей, героини французского Сопротивления. Это уникальное собрание, хорошего музейного уровня. В нем работы художников-эмигрантов, князя Шервашидзе, огромное декоративное панно Стеллецкого, выдающегося художника русского зарубежья, который создавал декорации для Гранд-опера. Мы привезли собрание Александра Владимировича Клодта из Франции, в котором была знаменитая картина Бенуа «Вид на Петропавловскую крепость со стороны Невы», подаренная автором французскому послу в императорской России Морису Палеологу, автору знаменитых воспоминаний. Александр Владимирович был растроган нашими фильмами о Бизерте, о русских моряках. Он передал свой огромный архив по истории военно-морского флота, поскольку он сам внук градоначальника Севастополя и мальчишкой был вывезен из него. Он всю жизнь собирал эти документы. И дело своей жизни он передал России. Что-то мы успели передать в музей. Картина Бенуа передана в Константиновский дворец, отреставрирована, находится на балансе Эрмитажа.
— Как я понимаю, это лишь малая часть проведенной работы по возвращению ценностей зарубежной России?
— Да, многое можно вспомнить. Например, архив Долгорукой. От Ольги Николаевны Чириковой мы получили удивительный архив контр-адмирала Чирикова. В нем есть редчайшая фотография пребывания на «Императрице Марии» государя императора Николая II. Мы в свое время привезли из Белграда библиотеку Аллы Митрофановны Анненковой, в которой множество уникальных изданий. Без слез не могу не вспомнить Ирину Аркадьевну Одинцову, ушедшую из жизни в прошлом году. Это удивительная, потрясающей судьбы женщина. Ее отец был ближайшим порученцем у Александра Васильевича Колчака на Дальнем Востоке. Она героиня нашего фильма, который выходит на канале «Культура». Фильм называется «Берлинские звезды». Она передала нам портрет своей матери. Их семья дружила с Фалилеевым. Редкой красоты портрет! Он занял достойное место в собрании Музея современного искусства в Москве. Я помню, Ирина Аркадьевна приехала незадолго до смерти и сказала: «Все, едем смотреть маму». И когда она увидела, что портрет висит рядом с работами Шагала, которого она лично знала, она сказала: «Теперь я спокойна, мама в России». Дело в том, что люди не просто дарят что-то, они возвращают на Родину частичку своей души. Их родители, бабушки, дедушки тоже как бы возвращаются в Россию, тоску по которой пронесли через всю жизнь. В сегодняшней России много ли людей также трепетно относится к своей Родине? Один эмигрант, сын донского казака, сказал мне, что так любить Россию можно, только потеряв ее. Себя считаю патриоткой своей Родины и стараюсь в людях пробуждать это чувство. Но такое щемящее чувство любви к России я встречала только у эмигрантов и их потомков. Из этого чувства и вырос проект «Русские без России». Судьбы этих людей были изуродованы, а у многих чудовищно искалечены. Совсем недавно, месяц назад, с помощью заместителя Генерального прокурора Александра Григорьевича Звягинцева было пересмотрено дело отца Ирины Аркадьевны. Он был выкраден СМЕРШем вместе с сыном после войны, хотя никакого отношения к нацизму не имел, а даже наоборот. Их отправили в ГУЛАГ. Отец чудом смог вернуться, но вскоре умер. А брат так и остался страдающий, оболганный, которого дразнили соседи в городе Калинине фрицем. Когда же их дело было затребовано из Главной военной прокуратуры, оказалось, что они вообще были арестованы по недоразумению. У нас есть потрясающий друг Сергей Сергеевич Троцкий. Его трясет, когда ему говорят: «Вы родственник Льву Давидовичу?» Он отвечает: «Я — Троцкий, а он не Троцкий». Его отец был воронежским кадетом. Он говорит, что мы до какого-то времени были советскими, а они были русскими. А сейчас все вдруг стали русскими. До сих пор многие смотрят: ты советский или русский? Мы должны были заставить их себя уважать, доказать, что мы русские, те самые, свои.
— Елена Николаевна, кроме того, вы же поставили, можно сказать, историческую точку в вековом гражданском конфликте? Прах генерала Деникина перезахоронен на Родине.
— Я думаю, что точка еще не поставлена. Однажды я спросила Марину Антоновну Деникину: не хотели бы Вы, чтобы в Россию вернулся Антон Иванович. Она ответила: «Слушайте, если у меня будет официальный запрос от Правительства, я соглашусь, но должен быть только официальный запрос от Правительства». Я ее спрашиваю: «Антон Иванович когда-нибудь говорил, где он хотел бы быть похоронен?» «Конечно, он очень хотел быть похоронен в русской земле, когда никакого коммунизма не будет. Теперь, конечно, все по-другому. Но Бог его знает, не вернутся ли коммунисты?» Курит и улыбается. Это был 2001 год. Понятно, что тогда она еще и не помышляла ни о каком перезахоронении. Я говорила об этом с Никитой Сергеевичем, и он с пониманием и одобрением отнесся к этой идее. Это стало отправной точкой. Другое дело, что идеи носятся в воздухе, и Марии Антоновне стали писать какие-то люди из Москвы, что давайте, мол, похороним Антона Ивановича и Петра Николаевича Врангеля у Кремлевской стены. Мы с вами понимаем, что это бред. Но многие этого не понимают и не знают, что Антон Иванович Деникин и Петр Николаевич Врангель находились в очень сложных отношениях. Марина Антоновна возмутилась: «Врангель так папу обижал. Ну что мне предлагают?» Мы же продолжали работать. Через некоторое время получили поддержку Президента России. Мне было предложено составить программу, и она практически в неизменном виде реализовалась.
— Неслучайно был выбран Донской монастырь?
— Иван Сергеевич Шмелев завещал похоронить себя в Донском. Но получилось промыслительно, как это очень часто бывает. Иван Сергеевич Шмелев был ближайшим другом Антона Ивановича Деникина и другом и единомышленником Ивана Александровича Ильина. Но почему еще Донской? Потому что Дон. Именно на Дону разворачивались основные события Гражданской войны. Там была предпринята последняя отчаянная попытка спасти российскую государственность, российский трехцветный флаг,нашу национальную честь.
— Елена Николаевна, расскажите о передаче боевой шашки Антона Ивановича Деникина.
— Это особая история. Сегодня, я полагаю, уже можно раскрыть секрет возвращения на Родину оружия Главнокомандующего Добровольческой Армией. Шашка была получена Антоном Ивановичем в 1915 году. Это простая наградная казачья шашка с простым эмалевым белым крестиком на рукоятке. Антон Иванович с ней не расставался. И вот Марина Антоновна приняла решение привезти и подарить ее России в лице Владимира Владимировича Путина. Вручение происходило в загородной резиденции Президента. Марина Антоновна и ее сын Михаил были приглашены к Президенту, который встретил Марину Антоновну с букетом цветов. Это был поистине благородный жест. Президент как бы говорил: «Я русский офицер и горжусь этим». И потом произошло нечто совсем неожиданное, никак не предусмотренное рамками официального протокола. Марина Антоновна подошла к Президенту России, протянула ему оружие своего отца и сказала: «Я передаю оружие Главнокомандующего Главнокомандующему». И Путин принял эту эстафетную палочку, шедшую к нему без малого век. Согласитесь, это о многом говорит, и многое объясняет.

Беседовал Алексей ТИТКОВ.

«Российские вести» №37, 2006

Руководитель проекта Елена Чавчавадзе Вводное слово о проекте
Закрыть Вводное слово о проекте
В сериале «Русские без России» зрителю предлагается уникальная возможность узнать другую Россию, построить исторический мост над пропастью Гражданской войны, разделившей народ на красных и белых.

Авторы документального сериала проследили судьбы эмигрантов «первой волны» , преимущественно военной эмиграции. Они попытались понять, каковы были мотивы поступков этих людей, как сложилась их жизнь за пределами России, что дали они российской и мировой культуре. Это взгляд на трагедию целого народа через призму личной трагедии отдельных людей.

Главная ценность документального сериала, которая делает его сенсационным, - это монологи. Говорят русские изгнанники, прожившие большую часть жизни во Франции, США, Сербии, Чехии, Тунисе, последние живые свидетели и участники Белого движения, потомки его лидеров.

Съемочная группа объехала центры первой волны русской эмиграции в Европе, Соединенных Штатах. Использовалась историческая съемка, архивные документы и фотографии, которые герои фильма передали Российскому фонду культуры. Елена Чавчавадзе вспоминает, что русские эмигранты первой волны, доверившись, говорили перед камерой часами, их невозможно было остановить, как будто ждали восемьдесят лет, когда их спросят: «Как вы жили не в своей земле?»



/Фото Марины Горностаевой/
Новости

    • О так называемом родстве Г.Н. Бен-Чавчавадзе с семьёй Зураба Михайловича и Елены Николаевны Чавчавадзе Читать далее
    • На телеканале «Россия» состоялась премьера третьей, завершающей части нашего фильма «Адмирал Колчак. Жизнь и смерть за Россию». Все три части фильма можно посмотреть на портале СМОТРИМ.РУ
    • Наш фильм «Золото Колчака» получил приз «Серебряного витязь» на кинофоруме «Золотой витязь» в Севастополе. Читать далее
    • C 6 по 12 сентября 2019 в г. Ялта проходил 19 телекинофорум «Вместе». Наш фильм «Революция. Западня для России» завоевал первое место в номинации «Познавательные программы». Читать далее
    • Приняли участие в фестивале «Царские дни», прошедшем в Екатеринбурге в 12 по 21 июля 2018 года. Читать далее
    • Два новых интервью опубликованы в разделе Интервью
    • Документальный фильм «Храм» занял первое место на конкурсе «Патриот России-2017» Читать далее
    • Призы и награды, полученные нашими проектами в 2016 году Читать далее
    • 11 июня 2015 г. в г. Ялте в актовом зале Гуманитарно-педагогической Академии была проведена военно-историческая конференция памяти П.Н. Врангеля. Предлагаем ашему вниманию видеоматериалы конференции. Читать далее
    • Наши фильмы получили несколько наград Международного телекинофорума «Вместе» Читать далее
    • «Царский подарок» — газета «Культура» о показе документального фильма «Романовы. Царское дело» Читать далее
    • «От царского дела – к общему…» — Литературная газета о фильме «Романовы. Царское дело» Читать далее
    • Сюжет новостей телеканала Россия о премьере фильма «Романовы. Царское дело» Читать далее
    • «Патриотизм на расстоянии» — интервью для газеты Парламентского Собрания Союза Беларуси и России Читать далее
    • «Цветы для Ивана Шмелева» — интервью Елены Николаевны Чавчавадзе газете «Культура» Читать далее
    • «Кремлевское дело» — газета «Культура» о съемках нового фильма, посвящённого династии Романовых. Читать далее
    • «Ильин день» — Интервью Елены Николаевны Чавчавадзе газете «Культура» (08.04.2013) Читать далее
    • «Где его 16 лет?..»-репортаж газеты «Культура» о юбилее Романовской династии и съемках нового фильма Читать далее
    • Елена Чавчавадзе: «Духовное крещение идёт незаметно, но мощно» — интервью Файл.РФ Читать далее